Цена империи. Выбор пути

Как я и обещал своим «предкам» наши отношения с Ольгой перешли в жанр эпистолярного романа, в котором я старался сдерживать юношеские эмоции, поддерживая весьма ровный тон «чуть-чуть тоньше нежели дружба». Мои друзья, Крылов и Менделеев, получили свои места на кораблях нашего флота, так что встречались мы весьма эпизодически: я жил ожиданием первого похода офицером, тем паче, что его предстояло совершить на борту новейшего крейсера «Дмитрий Донской», который впервые для кораблей этого класса в отечественном флоте был полностью лишен парусного вооружения. Взамен этого, от киля до клотика он был напичкан всевозможными новинками, к которым, в частности приложили свои руки Тесла и Попов. В основном, это касалось электричества для освещения, а также как вращения орудийных башен, лебёдок, брашпиля и шпиля. Кроме этого, судовой лазарет имел Х-аппарат (или лучевую трубку Хвольсона), а камбуз электрические плиты.

Но вернёмся к изрядно измучившей всех подготовке плавания. Слава Богу, что никто в не догадывался, что к этому столпотворению активно приложил свои голову и руки мичман Романов, в противном случае это добавило бы мне проблем. Если использовать лексикон из будущего, то предстояло перешерстить не только закрома Родины, но и покопаться в ближнем и дальнем зарубежье. В итоге масштабы сего мероприятия стали приобретать в некотором роде транснациональные масштабы.

И это не было преувеличением, ибо приглашение принять участие в плавании получил известный как в научных, так и в аристократических кругах Европы, сын князя Монако Карла III и его супруги, бельгийской графини Антуанетты де Мерод-Вестерлоо. Достигнув возраста почти сорока лет, Альберт Онор Шарль Гримальди всё ещё продолжал находиться в статусе наследника престола, однако сие обстоятельство его нисколько не расстраивало. Единственной страстью его с юных лет было море. Причём это увлечение не было аристократической блажью, а постоянным трудом и учебой. На бескрайние водные просторы он смотрел не через иллюминатор роскошной каюты, а с палубы боевого корабля. Его руки чаще сжимали не бокал с вином, а секстант или циркуль, ибо до совершеннолетия Альберт служил штурманом испанском военно-морском флоте, а потом, в чине лейтенанта успел поучаствовать во Франко-Прусской войне и даже удостоится награждения орденом Почетного легиона. Но ему хотелось не воевать на море, а изучать его тайны, искать и открывать. Одна экспедиция сменялась другой и все они оставляли следы на картах, уточнялись глубины и наносились новые течения. Но были и иные следы, ибо, невозможно сохранить присущие аристократам ухоженные руки, опуская в морскую пучину тысячи футов лески с грузом и подымая её обратно. И вот теперь ему предстояло совершить почти кругосветное путешествие имея в своём распоряжении новейшее исследовательское оборудование и даже несколько подводных аппаратов. Естественно, что он тотчас дал согласие и заблаговременно приехал в Кронштадт, дабы внимательно изучить всё то, с чем ему предстоит работать на протяжении многих месяцев.

Но приглашения рассылались и внутри Российской Империи и иногда это было неожиданностью даже для самого адресата. Именно так и произошло в Кронштадте, где в двухэтажном деревянном доме по улице Песочной, 31, который принадлежал Александру Степановичу Попову, собралась дружная и весёлая компания. На первый взгляд картина была вполне обычная: в самой большой комнате, вокруг громадного стола расселись богато, но со вкусом одетые мужчины и дамы. Можно было предположить, что сейчас начнется игра в лото или в вист, а возможно и сеанс по вызову духа Императора Наполеона I. Однако надев белоснежные, накрахмаленные салфетки они дружно принялись лепить пельмени. Дело было в том, что почти все из присутствующих были родом из Сибири и культ пельменей был центром внимания семейного праздника. Звучали шутки и анекдоты, раздавался весёлый смех, а заполненные пельменями большие блюда одно за другим поступали на кухню. Единственный человек, не принимал участие в общей лепке был известный врач Павел Иванович Ижевский, а по совместительству и муж сестры хозяина дома. Но чувствовалось, что именно он, душа этой компании, а забавные и остроумные истории и сценки в его исполнении заставляли всех хохотать. Внезапно, в комнату вбежала горничная и несколько растерянно обратилась к хозяину дома:

— Так что, барин, с письмом пришли. И не почтальон принёс, а какой-то важный господин и при погонах. И ищут они господина Ижевского. Мгновенно в комнате воцарилась тишина, а Попов переглянувшись со своим зятем и увидев, что тот недоумённо пожал плечами, распорядился:

— Ну что ж, Глафира, проводи сюда сего важного господина. Через минуту в комнату вошел молодой, подтянутый и по-офицерски щеголеватый минный кондуктор и безошибочно опознав Ижевского подошел к нему и щёлкнув каблуками отрапортовал:

— Вам пакет от его превосходительства тайного советника Менделеева, прошу ознакомиться и передать со мной ваш ответ.