Цена искупления (СИ)

За стенкой слышалось сопение Грейнджер, а Тео все никак не мог уснуть. Он снова и снова возвращался мыслями к той единственной ночи, что они провели вдвоем. Тогда Теодору стало просто интересно, чем Грейнджер отличается в постели от той же Дафны. Грейнджер же — как она сама позже призналась — после рождественской вечеринки стало интересно, как это — спать не с Уизли. Оба посчитали случайную встречу везением и шансом удовлетворить любопытство, оба были не прочь взять еще бутылочку вина и отправиться к Теодору — и оба утром не могли посмотреть друг другу в глаза. Тео уже был помолвлен с Дафной, и позже мысленно называл эту ночь попыткой поймать за хвост ускользающую свободу. Уизли сделал Грейнджер предложение через месяц. Тео видел, что она счастлива с мужем, да и он был доволен Дафной, но изредка воспоминания все же просыпались. Ровно два раза в год: в сентябре, когда он вспоминал, что у Грейнджер день рождения, и на Рождество — теперь оно было неразрывно связано с памятью о ней, о тяжелых каштановых волосах, плоском животе, горячих губах, спине, выгнутой дугой, и жарком шепоте: «Теодор». Он и сам пытался забыть. В конце концов, один эпизод — не повод для сумасшествия, но они работали в одном Отделе, и Тео не мог не замечать того, как Грейнджер улыбается Поттеру, как задумчиво смотрит в пергаменты, как накручивает на палец прядь волос — этот жест Тео находил возбуждающим. То, как Грейнджер закусывает в раздумьях кончик пера, казалось невероятно сексуальным. Если у нее получилось оставить рождественскую ночь в прошлом, то Тео с каждым взглядом влюблялся в нее все сильнее, сам того не замечая. Возможно, потому он и охладел к Дафне. Та никогда не умела шептать имя так, чтобы внутри все вспыхивало, сгорало и осыпалось пеплом, оставляя лишь сладкий дым и желание.

— Теодор, — его эротический кошмар стал явью. Грейнджер стояла на пороге комнаты, похожая на привидение: худая, разве что не прозрачная, в короткой белой ночной рубашке, с прижатой к груди подушкой. Белки ее глаз блеснули в лунном свете.

— Я слышала, что ты не спишь, — она оперлась плечом о косяк.

— И? Это не повод вламываться ко мне среди ночи.

— Мне холодно. Вот и повод вломиться к тебе посреди ночи. Я никак не могу согреться.

Тео вздохнул и откинулся на подушку. Эта ведьма определенно читала его мысли. Она не могла прийти просто так, нет. Явно почуяла его воспоминания и решила заглянуть.

— Грейнджер, — Тео включил ночник и смерил ее долгим взглядом. — У нас все равно ничего не выйдет. Ты вернешься в Азкабан после расследования, и я никак не повлияю на это, даже если…

«Даже если влюблюсь», — наверняка любая другая женщина рассчитывала бы на такое окончание фразы. «Даже если мы переспим», — хотел сказать Тео, и Грейнджер, особенно в нынешнем состоянии, приняла бы такую честность.

— Даже если между нами что-то поменяется, — она сама закончила фразу. — Я знаю. Но сейчас у меня внутри так холодно, словно там остался кусок Азкабана. Если я не отогреюсь, я уйду. Обещаю.

Тео подвинулся, признавая поражение. Грейнджер улеглась рядом, свернулась калачиком и прижалась к нему, дрожа всем телом. Теодор подавил тяжелый вздох, отогнал пару нелицеприятных мыслей и обнял ее. Через пять минут дрожь поутихла, а дыхание Грейнджер выровнялось. Тео поворочался еще немного — он давно отвык спать не в одиночестве — и сам задремал.

***

Утро началось со стука в дверь. Тео прижал к себе чье-то теплое тело и лениво зевнул.

— Это Гарри, — раздался откуда-то из-под руки хриплый голос Грейнджер. Сон оказался явью. Она действительно лежала в его постели. Более того, правая рука Теодора обхватывала ее за талию, а к его груди прижималась ее спина с торчащими позвонками.

— Ты отвернулась от меня, — пробормотал Тео первое, что пришло в голову. — Ты от всех отворачиваешься?

— В моей жизни было не так уж много всех, — ответила Грейнджер, выбравшись из-под одеяла, и Теодор с облегчением отметил, что она все еще в ночной рубашке. — Может, впустишь Гарри?

— Да, — Тео перелез через Грейнджер, нашарил босыми ступнями комнатные тапочки и вышел. Уже в коридоре он услышал ее разочарованный вздох.

— Вы собираетесь? — спросил Поттер, едва переступив порог, и посмотрел на Тео, который не удосужился даже надеть штаны. — Вы проспали?

— Поттер, когда в следующий раз мы куда-то соберемся, будь добр — озвучивай, во сколько именно ты зайдешь.

— Тео, кто там? — хрипло промурлыкала Грейнджер, выглянув из комнаты.

Поттер закашлялся, отвернулся и протопал на кухню.

— Я пока кофе вам сделаю! — крикнул он. — Нотт, я думал, меня уже ничто не сможет так разочаровать.

— Грейнджер, быстро одевайся и дуй на кухню, — буркнул Тео, натягивая брюки. — И сама объясняй Поттеру, что произошло.

— Тео, не злись, — капризно протянула она и принялась искать подходящую одежду. Теодор схватил свою рубашку и вышел.

— Поттер, на самом деле Грейнджер просто стало холодно, — произнес он, войдя на кухню.

— Мне плевать, — отрезал Поттер. На столе, как ни странно, стояло две чашки — похоже, он не шутил, когда сказал, что сделает кофе.