Цена искупления (СИ)

— У меня хотя бы убедительный мотив, — фыркнула Грейнджер и схватила со стола круассан.

— Я пойду, — Поттер поднялся из-за стола и бочком принялся пробираться к выходу. Похоже, отвращение к Грейнджер сменилось боязнью. — Завтра с утра я за вами зайду, и мы отправимся в Гринготтс.

— Поттер! — окликнул его Тео. — Ты не мог бы занести каких-нибудь лекарств завтра? Мне не нравится ее кашель.

— Хорошо, — коротко ответил тот и быстро вышел.

— Он меня ненавидит, — резюмировала Грейнджер, когда они остались одни. — Ненавидит, боится и презирает одновременно. Интересная смесь эмоций.

— Ты и его мысли читала? — недовольно спросил Теодор. — Грейнджер, это неправильно.

— Давай ты не будешь рассказывать мне, что правильно, а что нет, и, может быть, останешься цел, — протянула Грейнджер и впилась почерневшими зубами во второй круассан. — Блаженство. Черт возьми, Нотт, ты не представляешь, как мне не хватало сладкого. Хотя бы маленькой карамельки.

— Грейнджер, если ты собираешься делиться тяготами азкабанской жизни, предупреждаю сразу — никто не проникнется и не будет хлопотать о том, чтобы тебе скостили срок.

— А я и не рассчитывала на это, — она пожала тонкими плечами. — И я знаю, что каждое действие имеет свою цену. Жизнь Гарри стоила дорого, твоя свобода — чуть дешевле, моя месть — очень дорого. Тьма учит этому, как только ты протягиваешь к ней руки. Она предупреждает тебя сразу же: платить придется за все. Подумай, в мире не так-то много вещей, за которые люди готовы платить, сколько скажут, не торгуясь. Пожалуй, только любовь и месть.

— И власть, — Тео отчего-то вспомнился Волдеморт.

— Может быть. Хотя это, скорее, любовь к себе и стремление получить эту любовь от других любой ценой.

— И большую ли цену запрашивают? — Тео становилось все более неуютно от этого разговора, но он мог натолкнуть на мысли о расследовании.

— Всегда одну и ту же, — бросила Грейнджер и отпила из своей чашки. — Всегда одну и ту же. Тебя — без остатка.

Теодора передернуло. Ему неприятно было признавать это, но Грейнджер, похоже, была права.

— Когда человек любит — он отдается любви полностью, без остатка. Когда человек мстит, он бросает все силы на это, по сути тоже отдавая всего себя.

— Молодец, Тео, — Грейнджер обнажила зубы в улыбке. — Как думаешь, за что платил ваш преступник: за любовь или за месть?

Тео задумчиво уставился на ее руки. Огрубевшая кожа, черные ногти, скрюченные пальцы — он никак не мог поверить, что в это превратились руки, которые каких-то двенадцать лет назад казались самыми нежными в мире. Или целых двенадцать лет назад. Для Тео время промчалось как один миг, для Грейнджер прошла вечность.

— Хочешь, я принесу ножницы? — тихо спросил он.

— После Дафны мой маникюр не впечатляет? — рассмеялась Грейнджер.

— Скорее, наоборот — слишком впечатляет. Акцио, ножницы!

Небольшие маникюрные ножнички опустились на стол перед Грейнджер.

— Ох, Теодор, милый, твоя щедрость не знает границ. Может, еще и с зубами мне поможешь? А то они, кажется, скоро начнут выпадать. Чувствую себя древней развалиной, а мне ведь еще и сорока нет.

— Могу попросить Поттера купить нужное зелье и принести, — Тео кивнул. Впрочем, он не тешил себя надеждами о том, что к Грейнджер возвращается рассудок, раз она решила немного привести в порядок свою внешность. Но, глядя на то, как Грейнджер орудует ножничками, Тео невольно улыбнулся. В конце концов, даже тьма не могла полностью уничтожить ту Гермиону Грейнджер.

— Предвечная тьма может многое, — протянула Грейнджер.

— Я же просил! — прорычал Тео.

— Мне перестать слушать, что ты говоришь? Ты это вслух сказал, — она скривилась.

Тео поджал губы. Похоже, Грейнджер дурно влияла на его собственный разум. Или он просто слишком долго был в одиночестве и привык разговаривать с самим собой.

— Ладно. Мы оба ужасно устали, а завтра тяжелый день. Предлагаю ложиться спать, — он вздохнул.

— А спать мы будем тоже в одной комнате? — ехидно поинтересовалась Грейнджер.

— Нет. Я буду в своей, ты — в бывшей комнате Дафны. Единственное условие — двери не закрывать. Я тоже очень чутко сплю и обязательно услышу, если ты задумаешь побег.

— Тео, дорогой, — Грейнджер положила ножницы на стол и провела пальцами по его щеке. — Ты же вроде все понял. Я могла сбежать в любой миг, но оставалась в Азкабане, на этой деревянной койке без матраса, среди камня и сырости. С чего бы мне убегать сейчас, а главное — куда?

Крыть было нечем. Грейнджер прекрасно это понимала и потому принялась с упоением рыться в своих старых вещах.

— Удивительно, что вы их не уничтожили, — пробормотала она, достав из пакета тонкую ночную рубашку. — Хотя если это вещественные доказательства, тогда понятно.

Тео только порадовался тому, что дементоры выполоскали Грейнджер не все мозги.

***