Цена ошибки

– Иван Христофорович, доброе утро! – Обрадовался Игнатьев входящему в его кабинет начальнику.

– Доброе! – поприветствовал его Арагонов.

– Мы выставили наблюдателей на всех людных местах, так что, если вылезет наш клиент, сцапаем его.

– Поспешили немного, ну ничего, дополним ориентировку. В банке мне сказали, что через день после того, как Агафонов снял деньги, появился посетитель с простым вопросом, после чего ушел, возможно, что этот человек зашел туда просто посмотреть на сотрудников банка. Он был высокого роста, на вид ему не больше пятидесяти лет. Одет в черный костюм и шляпу, носит усы. Пошли посыльного по всем засадам, пусть обращают внимание на таких.

– Хорошо, сделаю. Вы как-то связываете это? Моряк и этот, усатый?

– Я думаю, что это один и тот же человек.

– Без мундира?

– Ну в банк он заявился в штатском, значит ищем его. А если невзначай увидим моряка, значит его тоже допросим.

– Прекрасно, сейчас отправлю посыльного, – Среагировал Игнатьев.

– Мне вчера довелось пообщаться с одним трактирщиком. Гвоздиков был у него частым гостем. Так тот ясно дал понять, что Гвоздиков с посторонними у него не появлялся. Если и был с кем у него в трактире, так это со своими дружками, которых знает хозяин трактира. Бывали еще женщины в его окружении, но не в последнее время.

– Кстати, – Перебил его Игнатьев. – От Бальцера пришел отчет о вскрытии Гвоздикова, посмотрите.

– Ты смотрел его сам?

– Да, конечно.

– Есть что-то новое?

– Он не смог определить яд, как и в первом случае. Вернее, не так. Версия с ядом остается гипотезой, так как следов, кроме укола, указывающих на то, что это яд нет.

– То есть, ты хочешь сказать, что это не яд? – Напрягся Арагонов.

– Я ничего не хочу сказать, это говорит эксперт. Вместе с этим он не опровергает факта того, что его могли отравить неизвестным ему ядом.

– Ладно, в первом случае мы видели сами, что слизистая желудка была поражена. Будем и тут придерживаться мнения с ядом.

– А если это два разных яда? – Предположил Игнатьев.

– Два или три, разницы нет. Все эти люди объединены в одно дело. Есть чёткие линии их пересечения и у нас нет сомнений в этом. Я еще поговорю с Бальцером на эту тему.

– Да, он так же указал, что след от инъекции может быть просто проколом иглой.

– А в чем собственно отличие?

– Не знаю, видимо есть.

– У него во лбу отверстие пулевое, а это убийство. Отравили его перед этим или просто обездвижили, большого значения не имеет сейчас, это детали, – Сделал вывод Арагонов.

– Да я же просто докладываю, – Растерялся Игнатьев.

– На завтра планируй поездку в столицу. Пойду к Коровину, подпишу командировочные. Подготовь сегодня дело, подбей все показания, подшей туда же отчет о вскрытии. Дело возьми с собой.

– Все будет исполнено!

Ветер, закручивающий опавшие листья вперемешку с песком, относил их в сторону от дороги, по которой шел Арагонов. В самом конце улицы виднелась ветхая церквушка. Её купола давно потускнели, а колонны забора провалились в землю под собственным весом. Арагонов заглянул внутрь. У алтаря стоял моложавый священник и протирал икону от следов губ, оставленных прихожанами. Увидев вошедшего человека, он повернулся к нему лицом и кивнул. Арагонов, снимая котелок, кивнул в ответ.

– Служба уже закончилась, – Откуда-то сбоку послышался голос старушки.

– Я к батюшке, побеседовать, – не поворачиваясь к ней, ответил Арагонов.

– Отец Никодим не принимает после службы, – Не унималась старушка.

Арагонов промолчал.

– Вы что, не слышите, в храме уборка идет.

– Я слышу, бабушка, слышу.

Священник, поняв, что диалог между его прислужницей и гостем добром не закончится, вышел навстречу и протянул руку Арагонову, расплывшись в светлой улыбке: – Что привело Вас сюда, сын Божий? – Спросил священник и перекрестил его.

Арагонов поцеловал его руку, и они обнялись с троекратным поцелуем.

– Здравствуйте, отец. Я из полиции, хотел поговорить с Вами.

– Конечно, чем могу быть полезен? – Не меняясь в лице, поинтересовался он.

– Вы знаете, отец, на душе неспокойно. Я занимаюсь сыском в полиции уже не первый год, а тут столкнулся с таким делом, где одно убийство за другим. И дело не в том, что кто-то кого-то убивает, а в том, что я никак не могу напасть на след. И от этого мне становится не по себе. Я понимаю, что будь я расторопнее, то мог бы предотвратить как минимум одно убийство.

– Сын мой, мы все ходим под его покровом, и раз Богу угодно, чтобы ты искал, значит ты будешь искать. Трудно, долго, мучительно. Считай, что Бог испытывает тебя на прочность. А ты не сдавайся, иди к своей цели. Ищите да обрящете, как написано в святом писании.

– Мне казалось, что это к другому.

– У Бога, сын мой, нет ничего прямого, одни подсказки и намёки. Человек должен узреть в словах Его истину и идти к ней. Не стоит все принимать буквально. Иначе ты войдешь в такой угол, из которого не выйти.

– Я лишь хочу покаяться в том, что мало прилагаю сил.

– Покаяние – Это признание греха своего и раскаяние в этом, а у тебя нет такого греха. Ты делаешь благое дело, ищешь тех, кто эти грехи совершает, ведь нет страшнее смертного греха ничего.