Цена ошибки

– Ты братец, сопли то не разводи. Ты много отца своего слушал? Вспоминай? Бедный Николай Степанович. Ничего с ними не станется, подумаешь, не соберешь лишнего рубля. Отпусти ты их от титьки. Пусть развиваются. Знаю, что младший в архитектуру планирует, вот и помоги ему. Договорись в Петербурге. Ладно бы денег не было.

На стол поставили две наполненные рюмки и блюдечко с нарезанным дольками лимоном, посыпанных сахарной пудрой.

– Выпьем, – Произнес Арагонов.

– Архитектуру ему, пусть сначала гимназию окончит, – Опрокидывая рюмку, огрызнулся Антон.

Арагонов рассмеялся: – Хлюст ты, Антоха.

– Будешь тут кем угодно. Неси еще, графин неси сразу, – Выкрикнул Антон.

– А не будет нам с графина то?

– Не допьем, домой заберешь.

Антон разлил по рюмкам коньяк и не чокаясь выпил свою.

– Настроение напиться? – Поинтересовался Арагонов.

– Нет, на радостях. Друга встретил, а он не пьет.

– Мне, брат, завтра в дорогу. Дела неотложные, а с утра еще пробежаться по старым делишкам нужно, поэтому не пью. Я тебе обещаю, как закончу, отметим. А сейчас давай без меня, – Оправдался он.

– Ладно, какой толк в тебе – непьющем? Никакого. Ты, Ваня, почаще заходи. К старости начинаешь ценить настоящую дружбу, проверенную годами. Это по молодости мы друзьями направо и налево раскидывались. Так всех и растеряли, – Констатировал Антон.

– Безусловно, – Сделав паузу, сказал Арагонов.

5 октября (четверг)

К вечеру, доделав ранее заброшенные дела, Арагонов, заранее договорившись с Игнатьевым, прибыл на вокзал. Тот же начальник станции встречал их у вагона первого класса.

– Всё как в прошлый раз, господа, – Суетился железнодорожник. – Вагон протопили, кипяток в чайнике горячий.

– Спасибо, будем иметь в виду, – Поблагодарил его Игнатьев.

– Попроси принести чайку, – Попросил проводника Арагонов.

– Ты в шахматы играешь? – Поинтересовался Арагонов.

– В детстве отец учил. Но не практикую на регулярной основе. А что?

– Хотел партию с тобой сыграть.

– А у Вас и шахматы с собой? – Улыбнулся Игнатьев.

– Дорожные, небольшие.

– Ну давайте попробуем, правда признаться, я уже и не помню, что к чему.

– Ничего, память она избирательна. Начнешь играть, все вспомнишь.

Они расставили фигуры, выбрали того, кто играет белыми.

Арагонов играл черными: – Ходите, Федор Михайлович.

Игнатьев сделал неуверенный ход королевской пешкой.

– Вся жизнь на этой доске, Федор Михайлович.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Вся жизнь игра. Шахматы единственная игра, где от удачи ничего не зависит, мой друг. Каждый шаг ведет либо к победе, либо к поражению. Поэтому многие люди сравнивают эту игру с игрой в жизнь. Опытные игроки, в отличии от новичков, играть не спешат. Продумывают каждый шаг, предупреждая ходы противника. Они с самого начала играют в интересную для них игру. И смысл игры не сводится к победе, а лишь подогревает их интерес.

– А я, по-Вашему, играю не на интерес?

– Ты, друг мой, играешь на интерес побыстрее сожрать фигуры противника. Побыстрее дойти пешкой до конца поля, чтобы обменять ее на Ферзя. Опять же, чтобы получить превосходство надо мной.

– А как надо тогда?

– Скорее всего, в твоем случае, так и надо. В обычной жизни мы именно так и поступаем. Первые шаги мы делаем неосознанно, боязливо, неуверенно. Ошибаемся. Иногда проигрываем, иногда побеждаем. К середине мы начинаем думать, как нам сделать так, чтобы игра приносила удовольствие, начинаем думать на пару-тройку шагов вперед. И уже на исходе, мы стараемся делать только правильные, обдуманные шаги. Шаги, которые можно оценить. Мы не торопимся играть. Если верить в перерождение души, то мы проживаем ни одну жизнь. И вот шахматы есть яркий пример такой игры. С каждой новой игрой ты приобретаешь неоценимый опыт, как и люди, переродившиеся неоднократно, начинают новую игру в жизнь аккуратно, обдуманно. Они выбирают правильные ходы. Жертвуя малым, забирают большее. Занимают положение на шахматной доске. Не меняют пешку на ферзя, они вообще не спешат ее поставить на край доски. Ну а если довелось, то обменяют на меньшее, а могут и вовсе остаться с пешкой. Ведь так интереснее.

– Поражаюсь я Вашим умозаключениям, Иван Христофорович.

– Всего лишь жизненные наблюдения. Поверь, если будешь развивать свои извилины, то тебя тоже начнут одолевать подобные. Общаясь с людьми развивающимися, каждый раз поражаюсь тому, как они представляют бытие. Ни у одного не совпадает, а итог у всех один.

– Какой, простите? – Поднял взгляд Игнатьев.