Цена памяти (СИ)

Драко вновь поднимает голову, они встречаются глазами, и Гермиона плотно смыкает губы, не уверенная, что способна выдержать этот взгляд и не выдать себя.

Она влюблена в него.

Она влюблена в Драко Малфоя.

И что бы ни произошло дальше, где бы они ни оказались, как бы ни повернула всё война — это уже не изменится. Это факт. Простая незыблемая истина, которую Гермиона будет нести в сердце.

Драко чуть хмурится, и ей кажется, что он, проникнув ей в голову, прочитал мысли. Замерев, Гермиона выжидает. Но он вновь отводит взгляд и, качнув головой, медленно говорит:

— Ладно, Грейнджер. Я планировал рассказать, что услышал за последние дни. Тебе лучше кое-что записать…

***

— Беллатриса сказала, что у Волдеморта были особые указания для тебя.

Она видит, как слова врываются в его сознание; мгновение Драко осознаёт услышанное, а затем закатывает глаза и, раздражённо вздохнув, откидывается на стуле.

— И тебе привет, Грейнджер. Как поживаешь? Чудесно выглядишь, кстати говоря. Хорошо спалось?

— Что она имела в виду?

Подняв руку, он почёсывает подбородок и с досадой на лице поджимает губы.

— Итак, — тянет он, — ты вспомнила Беллатрису и её угрозы, но не знаешь, зачем именно меня вызывали. Добавишь чуть больше деталей, чтобы мне было удобнее ориентироваться?

Гермиона наблюдает, как он разводит руками, и, сузив глаза, вздыхает.

Она вцепляется в факты, чтобы не поддаться эмоциям, и в очередной раз прокручивает в голове последние воспоминания, стараясь справиться с учащённым сердцебиением.

— Беллатриса пришла в Паучий тупик, и я подслушала ваш разговор, а после этого перенесла нас в убежище Ордена. Там… мы с тобой поговорили.

Он фыркает — звук разлетается по крошечной камере. Гермиона слегка ёжится.

— И затем?

— Ты рассказал о нескольких завербованных Пожирателях, отдал мне контакты связного Лорда из Франции, упомянул, что часть студентов покинули Хогвартс. И мы снова обсудили операцию в поместье Мальсиберов, там было несколько особенностей в защитных заклинаниях, и…

— Да, да, Грейнджер. Хорошо, убедила — ты всё вспомнила. Но дальше ничего?

Она качает головой.

— Я… Нет. Ничего. И, честно говоря, я совершенно сбита с толку в этот раз, — полузадушенно бормочет Гермиона и, опираясь ладонями о столешницу, смотрит на Драко. Изучает. Пытается понять. — После твоей записки я перебрала в голове столько вариантов того, что могло произойти. Я понимала: время не сходится, всё пока не кончено, у нас впереди ещё месяц. Но ты сказал, что нас почти раскрыли, и мне казалось, что всё может быть совсем ужасно, и…

— Это не было ужасно, но и приятным тот день не назовёшь, — сухо перебивает Малфой.

— Да, но… Ничего не произошло.

— Тогда.

— А позже?

Она прикусывает щёку, смотря, как Малфой мрачнеет на глазах.

— А позже, Грейнджер, случилось много, но, как и всегда, мы будем двигаться постепенно, и…

— Мы обсуждали, что Лорд ждал от тебя… определённых поступков.

— Так.

— И, получается, — она сглатывает и подбирается всем телом, исподлобья глядя на Драко. — Получается, всё ведёт к этому?

Он опускает голову, и его рот странно изгибается. Малфой морщится, качает головой, будто надеясь, что неприятные ощущения слетят от этого движения.

— Хорошо. Я знал, что этого разговора не избежать, так что давай обсудим, что конкретно ты вспомнила, чтобы…

— Ты когда-то говорил про приоритеты, — перебивает Гермиона неожиданно даже для самой себя. Она наблюдает, как подозрение проскальзывает по лицу Драко, и он неестественно выпрямляется, понимая, к чему она ведёт.

Он ждёт традиционного вопроса.

— Ну. Допустим, говорил.

Она вздыхает и борется с собой, чтобы не отвести взгляд и не прикрыть лицо руками. Ей нужно прояснить несколько вещей. Проговорить их вслух, чтобы убедиться — Гермиона пока не уверена, в чём именно.

Она сжимает зубы и хмурит брови.

— Когда-то в июле ты говорил, что мог бы убить за мать. Что это… вопрос приоритетов, — Гермиона переводит дыхание, прежде чем продолжить. Малфой не перебивает и не сводит с неё напряжённого взгляда. — Но потом ты сказал, что не хочешь убивать.

— Я… никогда не хотел.

Голос чуть не подводит его.

— То есть как обычно ты болтал много лишнего? — Это её жалкая попытка пошутить, но Малфой не ожесточается и не обижается, лишь приподнимает брови в некотором удивлении.

— Я запутался в тот момент, Грейнджер. Мне… Мне сложно это объяснить.

— Постарайся.

Возможно, это звучит жестоко. Драко морщится, и всё в груди Гермионы неприятно сдавливает.

— Говорить действительно проще, чем делать… — Он прикусывает губу и тут же выпускает, а затем кидает взгляд на свои скованные руки; поворачивает их, рассматривает оковы. И наконец говорит: — Я… я не хотел убивать, потому что не хотел лишать кого-то жизни и не хотел разрушать самого себя. Но некоторые… люди. Люди и обстоятельства могли быть важнее.

— Могли быть?

— Были.

Гермиона чувствует, как её горло сжимается с такой силой, что она с трудом вздыхает. Воздух неохотно наполняет лёгкие. Она прикрывает глаза. Всего на мгновение, просто чтобы собраться с мыслями и силами.

Мерлин, ей нужно так много сил, чтобы задать следующий вопрос.