Цена памяти (СИ)

— Гермиона, что не так?

Он хватает её за плечи, несильно встряхивает и смотрит так, словно пытается прочитать ответ на свой вопрос прямо по лицу Гермионы. Несколько прядей выбиваются и лезут в глаза, она прикрывает их и дрожащими губами бормочет:

— Если нас схватят, они… — она проглатывает слова, — узнают… о нём. Мерлин. Они залезут ко мне в голову и узнают про Драко, я не смогу этого утаить, они раскроют его…

Её голос срывается.

Паника сковывает грудь, и руки дрожат так, что Гермиона еле удерживает палочку. Она глядит на Рона, но перед глазами словно застывает пелена.

— Гермиона…

— Они не могут поймать меня, Мерлин, ты должен… — Её глаза мечутся по его лицу, она до боли прикусывает губу, понимая, что должна собраться и придумать хоть что-то, но страх будто замораживает её сознание. — Как мы раньше не подумали об этом? Как Снейп и Дамблдор могли этого не предусмотреть? Как…

— Гермиона, дыши!

— …Как это вообще возможно?..

Она действительно почти задыхается и, замолчав, глубоко втягивает воздух, стараясь справиться с собой.

Гермиона понимает, что время уходит, и ей кажется, что дверь вот-вот откроется и они даже не успеют ничего предпринять. Но у неё нет понимания, что делать. Она не знает, как защитить Драко.

Как скрыть все мысли и воспоминания о нём.

Как навести порядок в сознании так, чтобы никто не узнал.

Она смотрит во встревоженные глаза Рона, и вдруг что-то в её голове щёлкает. Гермиона ахает и хватается рукой за грудь, склонившись к Рону и почти врезавшись в него лбом.

Гермиона находит решение.

— Ты должен… — начинает она, понимая, что это единственный возможный вариант. — Ты должен стереть мою память.

— Ты шутишь?

Она торопливо принимается объяснять:

— Я не владею Окклюменцией, и кто угодно сможет проникнуть ко мне в голову, поэтому это единственный вариант. Я показывала тебе, ты знаешь заклинание, ты знаешь, как действовать. Ты… ты сможешь, Рон, ты должен.

Она не знает, пытается ли убедить только его или их обоих.

— Но, Гермиона, — мягко прерывает он, — я же тоже знаю про него.

Гермиона снова поднимает на него взгляд, и ей хочется рассмеяться от того, как она глупа, но вместо смеха изо рта вырывается сдавленный хрип.

— Да, ты… Нет, это неважно. — Она мотает головой и решительно стискивает палочку. — Я сотру твою память. Мы сделаем это одновременно, мы должны что-то предпринять. — Пришедшая идея слегка помогает ей справиться с паникой, и Гермиона продолжает чуть более ровным голосом: — У нас есть шанс вырваться, но он слишком маленький. Мы… Мы не можем рисковать. Драко — единственный, кто способен пустить Гарри к Волдеморту, и он слишком важен. Мы обязаны обезопасить его.

Она судорожно вздыхает и вновь поглядывает в окно.

По какой-то неведомой причине Люциус всё ещё внизу. Любое его промедление — их везение.

— Но если что-то пойдёт не так, — опасливо начинает Рон. — Если… я поврежу твою голову? Возможно, нам стоит сначала попытаться сбежать и только в случае провала…

— Мы можем не успеть, — отрезает Гермиона и проникновенно смотрит на него. — Мы должны, Рон, — её горло сводит, и на глаза наворачиваются слёзы. — Мы, возможно, уже не выберемся, но мы должны дать им шанс.

Он с болью глядит на неё в ответ. Его губы дёргаются, но он ничего не отвечает и сокрушённо опускает голову.

— Ты не веришь, что мы выберемся?

Она сглатывает и быстро говорит:

— Я не знаю, но вероятность…

— К чёрту вероятность, Гермиона! Ты веришь или нет?

Они встречаются взглядами, и Гермиона, поджав губы, чтобы не разрыдаться, покачивает головой.

— У нас есть шанс, но… Их слишком много. Я не думаю, что мы сможем, Рон.

Его плечи опускаются, и он громко выдыхает, а после, выпустив её, встаёт и отходит в сторону. Он кидает долгий взгляд на меч Гриффиндора, а затем сжимает палочку и снова смотрит на Гермиону, замершую у окна.

— Хорошо, — неожиданно безэмоциональным голосом говорит Рон. — Напомни мне движение палочкой и давай… Давай попробуем сделать это.

Хоть она и не плачет, но всё равно утирает глаза и также встаёт с места, упрямо вскидывая подбородок. Гермиона быстро показывает ему, как накладывать заклинание, а после достаёт свою монету и мгновение с тоской изучает её.

Она закрывает глаза и сжимает её в ладони. Хочется сказать так много, но она не знает, как всё это передать. Гермиона может думать только о простых вещах. Она понимает, что Орден должен узнать о портрете.

«Уничтожили его, — высвечивается на галлеоне, и Гермиона стискивает его сильнее, — окружены».

Глаза жжёт от подступающих слёз, но она справляется с собой и накладывает на галлеон дезиллюминационное заклинание, надеясь, что оно продержится достаточно, а после швыряет монету куда-то в угол, чтобы её никто не нашёл.

Гермиона замирает напротив Рона, подняв палочку, и перебирает в голове все отрывки воспоминаний, связанные с Драко.

Вот они ругаются, сражаются, обмениваются сведениями, разговаривают…

Вот он, дрожащий и бледный после битвы, позволяет ей залечить себя, а после бесстыдно хлещет эльфийское вино в свой день рождения.

Вот она благодарит его за Эрни и Джастина, а вот у него срывает крышу и он целует её.