Цена памяти (СИ)

Она с силой упирается ему в грудь, и наконец Малфой с замешательством на лице отстраняется. Чтобы не потерять равновесие, он убирает одну руку с её талии и хватается за столешницу рядом с бедром.

— Мне надо… Мне ещё надо… Меня ждут, — выпаливает Гермиона и еле сдерживается, чтобы не ударить саму себя. Она использует какие-то невнятные отговорки вместо того, чтобы честно признаться, что не может так. Но почему-то сказать прямо не поворачивается язык.

Гермиона тяжело прерывисто дышит, и мысли разбегаются в стороны, пока Малфой смотрит на неё в упор изучающим взглядом.

Если он потребует объяснений, ей будет нечего ему сказать.

Если он вновь потянется к ней, Гермиона не сможет его остановить.

Несколько мгновений она всматривается в его глаза: зрачок расширился от возбуждения, а радужка потемнела. Гермиона чувствует, как начинает дрожать, потому что один этот взгляд — уже больше, чем она может вынести.

Она ждёт любой реакции: тихой ярости, истеричного крика, грубой ругани… и даже того, что земля разверзнется и поглотит их обоих.

Но Малфой одним движением отталкивается от столешницы и делает шаг назад, выпуская Гермиону из плена своего тела. А затем молча отворачивается.

Пытаясь проглотить ком в горле, Гермиона соскальзывает со стола, отступает к окну и приводит себя в порядок, борясь с желанием мгновенно аппарировать прочь, так и не глядя на Малфоя.

Ох, Мерлин.

Пора признать: есть у неё и бабочки в животе, и более тёплые чувства к Малфою. Он вообще вызывает в ней большую заинтересованность, чем она позволяла себе думать. Один поцелуй мог быть случайностью, но два — уже повод задуматься.

Тем более когда речь о таких поцелуях.

Гермиона боится представить, как сейчас выглядит. Она готова поставить десяток галлеонов на то, что её лицо пунцовое от смущения. Она пытается пригладить разметавшиеся пряди волос и после прикладывает ладони к щекам. Вдох, выдох, вдох, выдох… Выровнять дыхание оказывается не самой простой задачей. Дальше — собраться и уйти. И только затем можно будет подумать, как смотреть Малфою в глаза после всего произошедшего.

Гермиона взмахивает палочкой, собирая разлетевшиеся бумажки, и думает о том, что история циклична.

Краем глаза она поглядывает на Малфоя.

Он так и застыл, уставившись в стену, и даже не пытается пригладить растрёпанные волосы. Его поза скованная, всё тело в напряжении, и спина неестественно прямая. Он не шевелится и даже дышит совсем беззвучно.

Но когда последний лист оказывается в стопке и Гермиона уже убирает её в карман, Малфой вдруг поворачивается и напряжённо произносит:

— Грейнджер, есть ещё кое-что. — Гермиона медленно поднимает взгляд на него, и волна паники захлёстывает её, когда она думает, что Малфой заговорит о произошедшем, но он удивляет её: — Пожиратели готовят нападение на дом Тонксов.

Гермиона вздрагивает.

— Я… Я думаю, — несмело говорит он, — вы можете отбить его. Если он важен, — он нервно облизывает припухшие губы.

— В смысле?

Голос Малфоя ниже, чем обычно, и несколько охрипший, и этот звук гулко отдаётся у Гермионы в животе. Ей сложно сосредоточиться на его словах.

— Они уверены, что там будет мало людей. Они ждут такой же успех, как в доме Пруэтт.

Гермиона застывает, пытаясь осмыслить услышанное.

Малфой глубоко вздыхает, несколько раз сжимает и разжимает кулаки, а после отбрасывает волосы с лица и, вернув свой серьёзный тон, начинает подробно описывать детали.

Он рассказывает, как с его точки зрения легче всего будет отразить нападение, сколько им потребуется бойцов, какие потери они могут понести в худшем и в лучшем случаях.

Гермиона направляет все силы, чтобы заставить свой мозг соображать, и пытается запомнить всё, что он говорит. Она понимает, что это важно, важнее всего остального, но мысли сами собой то и дело возвращаются к произошедшему, и Гермиону разрывает от напряжения.

Она хочет лишь упасть в кровать и проспать сутки подряд. Без лишних размышлений и без сновидений.

Гермиона незаметно щипает себя за руку, чтобы сосредоточиться на словах Малфоя.

Когда он заканчивает говорить, она тихо благодарит его, чувствуя, как горят кончики ушей, и собирается наконец аппарировать.

Ей многое предстоит обдумать.

— И, Грейнджер, — напоследок снова окликает её Малфой, и Гермиона замирает, — постарайся не умереть.

Она вздыхает.

— И ты.

***

Гермиона берёт на себя ответственность настоять на плане Малфоя, и Орден действительно отбивает атаку Пожирателей.

Дом Тонксов оказывается в безопасности ценой лишь нескольких раненых.

При следующей встрече Гермиона горячо благодарит Малфоя сама, а также передаёт благодарности Люпина от имени всей семьи Тонкс. Она не сама так решила, Ремус правда попросил её.

И когда Малфой смотрит на неё долгим нечитаемым взглядом и просто кивает, Гермиона почему-то решает рассказать ему про племянника.

Они снова сидят рядом на диване и, хотя места достаточно, немного соприкасаются локтями, и Гермиона чувствует тепло тела Малфоя, а также лёгкий, но уже такой знакомый аромат его парфюма и кожи. Малфой не прерывает и никак не комментирует её рассказ.