Цена памяти (СИ)

— Грейнджер, я не собираюсь… — он замолкает и качает головой из стороны в сторону, не отводя взгляда от её глаз.

Мерлин, лучше не думать, как выглядит она сама.

Этот взгляд…

Что-то внутри Гермионы сжимается до боли, и ком в горле нарастает до таких размеров, что ей тяжело говорить.

Да что там говорить. Дышать. Ей тяжело дышать.

Гермиона старается втянуть побольше воздуха.

Это не обида и не разочарование. Это чувство, почти болезненное, которое охватывает всё её тело, колет мышцы, скручивает узлом внутренности. Она с трудом сглатывает.

— То есть ты решил просто воспользоваться мной?

Малфоя передёргивает. Он недоуменно смотрит на неё и, приподняв бровь, замечает:

— Кажется, я поступаю ровно наоборот.

Его руки, которые только что обнимали её и были в ней, трясутся.

— Да почему… — не находит слов она, — ты?..

— Ты же это несерьёзно, Грейнджер? — он тяжело вздыхает и несколько раз резко сжимает и разжимает кулаки. — Я не могу так. Не с тобой. Не здесь. На диване Снейпа, ну правда?

Он окидывает её многозначительным взглядом, словно пытается за какой-то жалкий миг донести всё, что сжигает их обоих изнутри.

Сердце в груди вдруг совершает отчаянный кульбит, сбивая дыхание, и Гермиона понимает, что в голове всё смешалось. Какое-то тёмное, порочное, древнее, как сама жизнь, чувство завладевает ей.

Она не верит, что собирается сделать, но это точно не первая и не последняя гениальная мысль, пришедшая в её голову.

Животным броском Гермиона подаётся вперёд, хватает Малфоя руку, сжимая предплечье, и, нащупав второй рукой палочку, аппарирует.

Её тело в таком напряжении, что перемещение проходит почти незаметно. Она и так ощущает слишком много давления.

Малфой отшатывается, опасливо осматриваясь. Но быстро оглядев очертания мебели в темноте, узнаёт помещение.

— Что ты?..

Гермиона встречает его голодный, но встревоженный взгляд и смело смотрит в ответ.

Это спальня и кровать, в которой он чуть не умер.

Но это лучшее, что у них есть.

От взгляда Малфоя по спине бегут мурашки. Его глаза опасно сверкают.

— Мерлин, Грейнджер, ты всегда знаешь все лучше всех, — он не издевается, но голос звучит резко и почти жестоко. — И никому не позволишь решать за себя, ведь так?

Она видит, как что-то внутри него надламывается, когда, так и не отводя взгляда, Гермиона кивает.

Это весь её ответ, и пусть же Малфой, чёрт возьми, просто примет его!

Он не подводит.

Малфой издаёт рык, который жаркой вибрацией ударяется ей в губы, когда он снова целует её.

— Я остановлюсь, если ты… — прямо между влажными касаниями языка.

— Замолчи!

Она сталкивается с ним зубами, когда подаётся к нему всем телом.

Ей не нужно этого слышать. Она знает, что он остановится.

Гермиона доверяет ему.

Она так долго сомневалась в нём, так долго ждала подвоха и изводила своим поведением…

Гермиона знает, что если начнёт задумываться о слишком многом и попробует проанализировать ситуацию, то, возможно, закончит всё. Но ей не хочется останавливаться.

Её «позже», видимо, никогда не наступит.

Кроме того, Гермиона отдаёт себе отчёт, что у них, скорее всего, просто не будет лучшего момента. А она же хотела дать Малфою шанс.

Не совсем такой, но всё же.

На кровати всё по-другому. Гермиона откидывается на мягкие подушки, и Малфой падает на неё, накрывая своим телом. Рубеж пройден, и теперь их движения сумбурные, нервные.

Малфой хватает её за оба запястья, прижимая к постели, и Гермиона вздрагивает, но он тут же отпускает и одной рукой сжимает её ладонь, а второй обвивает талию.

Его поцелуи горячие, нетерпеливые и очень приятные, а прикосновения болезненно страстные.

Он касается её тела там, где уже бывал, и там, где ещё никогда не трогал, а она сама старается не отставать, скользя руками везде, где может дотянуться.

Когда он наконец избавляется от водолазки, она очарованно вздыхает.

Все эти ощущения совсем новые.

Гермиона любит новое.

Она так вовлекается в вихрь эмоций, прикосновений и поцелуев, что даже не замечает, как остаётся без одежды и без белья и Малфой рядом, такой же обнажённый, уже прижимается к ней всем телом. Бедром Гермиона чувствует силу его возбуждения кожа к коже.

Она обнимает его за шею, прильнув ещё ближе, и не знает, как справиться с нарастающей тяжестью внизу живота.

Гермиона ждёт, что Малфой поможет ей, но он вдруг целует её почти целомудренно, не стараясь углубить, а лишь мягко касаясь губами её губ. И смотрит на неё потемневшими глазами, как будто пытается убедиться в её уверенности.

Гермиона теряется, не зная, что предпринять. Только одно приходит в голову: она целует его в ответ, трётся о его тело, руками скользит ниже и наконец…

Касается его.

Малфоя пробивает дрожь.

Он опрокидывает её на спину и, вовлекая в глубокий поцелуй, вытягивает одну её руку и переплетает их пальцы. В таком положении её коленка упирается ему в бок, и Гермиона без задней мысли разводит ноги, ахая, когда понимает, что он оказывается ровно там, где должен.