Цена предательства

— В это же время в Креландии был гениальный человек — император Дарко. Он везде всех побеждал, то есть убивал много людей, потому что он очень гениален. И он поехал убивать для чего-то ардорцев, и так хорошо их убивал и был такой хитрый и умный, что, приехав в Креландию, велел всем в мире себе повиноваться. И все теперь повинуются ему! И боятся! — Мира побледнела, разинула рот…

— Чего ты от меня хочешь? — Взвилась принцесса Креландии, — чтобы я извинилась! — Да, да давай, любовь моя, поддержи меня, мне уже тяжело орать одному, хочется начать целовать твое шокированное личико… — это вы там в Ардоре годами готовили войну против нас! Мы, Креландцы, защищались!

Я закричал в ответ со страстью:

— Чушь! И ты знаешь об этом! — дыхания на крик не хватало, сломанные ребра стонали от боли, продолжаю самозабвенно кричать, — знаю ваши креландские аристократические воззрения. Знаю, что вы все силы ума употребляет на то, чтоб оправдать ваше существующее зло!

— Мы не зло! — закричала Мира, — это вы зло! Зло! И поэтому вас надо было уничтожить! — она уже орала неконтролируемо, — мы, креландцы, истребляем зло и несправедливость!

Она была так хороша: высокая, тоненькая, глаза зеленые, как у горной серны, так и заглядывали вам в душу. Как же я люблю ее!

— Чушь! — я завелся, — вы всех обманули! И вас, дебилов, обманули! Вас обманули так, что вы и сейчас еще не раскусили всего этого обмана! Вас просто предали! — Я весь дрожу от ярости и любви…

— Вы, креландцы, говорите: отечество, а в виду имеете захватнические планы алчной индустрии; говорите: честь, а в виду имеете жажду власти и Армадилов, и грызня среди горсточки тщеславных дипломатов и знати за обладание рабами; говорите: нация, а в виду имеется зуд деятельности у господ генералов, оставшихся не у дел! Кто, кто правит в Креландии?

— Креландия, по сути, демократия, здесь правит народ, — терпеливо объяснила мне Мира. — Мы просто даем звучные титулы своим руководителям. Мы в Креландии за равенство…

— Ложь! Вы все лжеци! Вся ваша извращенная знать — насильники и садисты! Вы за равенство только с теми, кто вас превосходит! — продолжаю кипеть от ярости.

— Все мы есть итоговый результат нашего воспитания, принцесса. Последствия, вытекающие из вашего выбора, лежат на фундаменте, заложенном вашими родителями, а также предками до них. Мы представляем собой лишь следующий этаж дома или очередной камень дороги! — Я ору в исступлении, шатаюсь, надолго ли меня хватит? — Вы, креландцы, все пронизаны уродством из гнилого поколения в другое такое же гнилое поколение! — Мне уже не надо прилагать усилий, чтобы орать. Но сил стоять почти уже нет. Ссору надо поскорее заканчивать…

Я смотрел близко в эти прекрасные, не пропускающие к себе глаза, и мне стало стыдно. Захотелось прижать ее голову к груди, поцеловать…

— Слово «патриотизм» вы начинили своим фразерством, жаждой славы, властолюбием, лживой романтикой, своей глупостью и торгашеской жадностью, а всем преподнесли его как лучезарный идеал. Разве ты, глупая, этого не понимаешь?

Мира обиделась. Я продолжаю орать:

— Вы, сами того не ведая, ведете войну против самих себя! И каждый меткий выстрел попадает в одного из вас! Так слушай, я кричу тебе в самые уши: вы, креландцы — гнустные убийцы! Разве ты не понимаешь? Ваше будущее мертво, ибо ваша прогнившая молодежь умерла! Вы все мертвы!

Я слегка оттолкнул Миру от себя. Траектория ее полета была тщательно просчитана мной, на мнгновение остановил крики, с тревогой убедившись, что она успешно приземлилась попой на кровать…Вздохнул облегченно, продолжаю ссору…

— Пойми Рем, мы… — я с увидел, что губы ее дрожат и она с трудом удерживает слезы. Я смогу, смогу, не смотреть ей в глаза…

— Я, раб, пойму, но понять — не значит оправдать. Можно понять и осудить. Я осуждаю и ненавижу тебя! Ненавижу!

Я видел, что мои слова ранят ее, но это было необходимо для ее безопасности. Это разбивает мое сердце — Мира улыбнулась, и мне показалось, что весь мир стал светлее.

— Рем, любимый, я…

Она стояла опустив свои тоненькие руки, и сдерживая дыхание, блестящими испуганными глазами глядела на меня, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Мое сердце разрывалось. Прости меня, моя любовь…

— Я ненавижу тебя, тварь! Умри! — закричал я, схватил стоящий недалеко от меня стул, примеченный мной ранее, размахнулся, прицелился, чтобы точно, наверняка промахнуться, принял самое злое лицо, оскалил клыки и с трудом бросил стул в сторону от Миры. Она усложняла мою задачу, метаясь из стороны в сторону.

— Пошла вон! — продолжаю верещать, — да где же эта охрана, мы тут орем, мебелью бросаемся, а они не идут, скорее уже, спасайте принцессу, а то я сейчас упаду…Перед глазами мерцают предательские звезды, в ушах гудит, еще чуть-чуть и я свалюсь к ее ногам и она, добрая душа, начнет лечить меня опять, держусь, пугаю ее изо всех сил… — Вы убили всех, кого я люблю, вы…

— Ты, извращенец, — кричит Мира в исступлении, — ты всех их помнишь, любовниц твоих — и Маришка и Арнелия..!