Цена предательства

Раба окружила толпа охранников. Их было так много, что я не видела тело ардорца за ними. Я услышала звук удара. За ним — другой. Перед глазами явилась сцена из казалось бы далекого прошлого. Избитый мужчина, на полу. И толпа солдат, склонившихся над своей жертвой. Они, сами испуганные, продолжают молотить поверженного раба, сквозь их ноги я увидела разбитое лицо Рема. На распухших губах блестела кровь… Все закончилось. Раб лежал без сознания, весь в крови, но все еще живой. Его грудь поднималась и опускалась.

В мою комнату вбегает Мериданон, вередийцы, еще какие-то люди. Я стою, потрясенная, не двигаюсь, мой взгляд устремлен на раба на полу. Почему, за что? Меня кто-то встряхивает, не реагирую. Смотрю как Рема берут за безвольные руки и волочут вон из комнаты. Со злорадством отмечаю, что они его боятся — даже скованного, избитого, безсознательного, боятся до ужаса. Я тоже его боюсь…

Краем уха слышу:

— Она в шоке, — слышу звук удара, кого то опять бьют, опять удар, щеку обжигает боль, это император опять дает мне пощечину. Вопросы, вопросы, все, трясут меня, сажают на кровать, что-то вливают в меня, вопросы, в ушах гудит. Казалось, еще чуть — и голова взорвется.

— Оставим ее в покое, в таком состоянии мы ничего от нее не добьемся… — я одна.

Тишина. Я не вытераю слезы. Свернувшись калачиком, я лежу на кровати и смотрю в темноту. Боль была просто невыносимой.

Отчаяние, как смертельная болезнь, поразило все мое тело. Пробирало до костей, выворачивало наизнанку, ломило суставы и жгло грудь. Раньше мне бы и голову не пришло, что эмоциональное опустошение сродни тяжелому недугу. Но теперь я была больна и, похоже, надолго.

Утро. В комнату входят слуги — хотят убраться в комнате, конечно, мои покои выглядят как поле боя… Просят меня уйти. Выходя из комнаты, я оглянулась в последний раз, я не узнала свою хорошенькую, розовенькую, с куколками, зеркалами и лентами, комнату, такую же молоденькую, розовенькую и веселую, какою была я сама еще три месяца тому назад. Сейчас это был памятник моей боли, комната с разбитым зеркалом, помятыми книгами, расскидаными на полу, жуткими пятнами крови повсюду…У меня похолодело сердце, когда я увидала низенький диван, на котором мы целовались и на котором Рем говорил, что любит меня — обман, увидела валявшийся у двери стул, который Рем бросил в меня — а это уже правда и устремила неподвижные глаза на жуткую лужу крови, где Рем упал…

Да, они правы, надо уйти. Выскочив за дверь, я остановилась на лестнице — я поняла, что не знаю, куда идти…Я никому не нужна, вон даже черные человечки уже не интересуются мной. Медленно бреду по тихому дворцу. Скорее по привычке, выработанной за предыдущие пять лет, когда мне плохо, я иду в лабиринт, пошла я туда и сейчас. Меня не интересовали чужие секреты, мне не хотелось увидеть Рема в тюрьме, я шла в темные коридоры лабиринта, в моей душе не было света, я потерялась в темноте отчаяния. Ну что ж, я вынуждена признать самой себя, что я была влюблена в ардорца, раба, который меня знать не хотел и ненавидел, и что я умираю от любви к нему? Да, я должна быть честной сама с собой…

Иду, не обращая внимания на направление, да и поворотов нет, я окружена непроглядной темнотой — внутри и снаружи. Вскоре мне пришлось отвлечся от своих грустных размышлений и сконцентрироваться на окружающем меня лабиринте. Коридор стал узким, я касалась двух шершавых стен плечами, в абсолютной, непроглядной темноте я продолжала двигаться вперед, вытянув перед собой руки, делая каждый шаг вперед осторожно, сначала нащупывая пол ногой, а потом делая шаг. Не хотелось провалиться в яму и сломать ногу. Так, двигаясь медленно в течение следующих двадцати минут я вдруг уткнулась вытянутыми руками во что то твердое. Ощупала, похоже на деревянную дверь, нащупала задвижку, отодвинула. Толкнула дверь. К моему удивлению, дверь легко открылась, я вив моему удивленному взору заброшенную пещеру, вдалеке виднелся свет. Я исчерически захохотала — я нашла выход! Упала на пол пещеры и не могла остановиться хохотать, истерически всхлипывая и подвывая — я нашла выход, когда это уже никому не надо!

Я не помню, как добралась да своей комнаты. Меня время от времени все еще потряхивало от смеха. Я легла в огромную кровать и забылась сном.