Цена предательства

Еще и еще он пытался встать. Мы поднялись на седьмой раз или на семнадцатый. Я не знаю. Я чувствовала, как горят в огне боли его обожженные ступни, как трещат его сломанные ребра. Мы стояли, качались. Он был вдвое тяжелее меня. Шатаясь, мы сделали шаг. Еще один. Лес уже ближе. Вышли из пещеры. Рем почти висел у меня на плечах, мы шатались, как пьяные, но шли…

Это были сумерки между надеждой и отчаянием. Время затаило дыхание. Все предметы — дома, деревья, фонари все словно перестали отбрасывать тень в прозрачной, чудовищной тени растущей угрозы. Все было зыбким. И все казалось возможным. Я дотащу его. Мы проходили мимо неясных очертаний покосившихся городских крыш, мимо старого кладбища. Вышли на освещенную уличными фонорями улицу. На нас обратились вгляды горожан. Я всем своим существом чувствовала, что над нами нависло что-то бесформенное, злое, черней самой черноты, изготовившееся схватить, вырвать моего мужчину из моих рук, навсегда унести обречённую жизнь — не одам, он мой. Я дотащу его. Я спасу его для себя! Я хриплю, спина сейчас сломается от невыносимой тяжести.

Силы вдруг оставили Рема, и он рухнул на землю от невыносимой боли: пока прохожие могут нас видеть, мне приходится весело хохотать, чтобы не возбудить их подозрения.

— Ох, ну и нажрался же ты, муженек, — кричу я на всю улицу, делаю вид, что пинаю пьяного мужа. — Вставай, дружок, вставай! — тянула я ардорца с грубым смехом.

— Если хочешь спать, подожди, пока мы доберемся до дома!

Краем глаза я вижу, что прохожие останавливаются, смеются, комментируют происходящее. Я попыталась поднять ардорца.

— Вставай, любимый! — умоляла я Рема шепотом. — Надо идти или мы погибнем. Давай же. ВСТАВАЙ!

Я с замиранием сердца вижу, что какой-то мужчина подходит к нам. Мы пропали! Мужчина подхватывает Рема и помогает мне поднять его. Я слышу, что ардорец глухо, заплетающимся языком, затягивает пьяную песню, мужчина с пониманием усмехается. Я благодарю его, мы продолжаем наш путь. Шаг, еще один. Ушли с улицы, лес еще ближе. Стон. Не поняла — мой или его…

— Потерпи… ещё немножечко…, - сказала я нам обоим.

Создатели, это была самая плохая ночь в моей жизни. Худшая из всех.

И вот мы снова двинулись вперед. Сознание мое мутилось, проваливаясь в черную бездну. Иногда мне чудилось, что все это страшный сон, и в моем сне Рем идет по раскаленному докрасна железу, а я заставляю его продолжать идти. Не помню, но почему то это важно — продолжать идти… Ардорец еле переставляет бессильные ноги, с каждым шагом все больше заваливаясь на моё плечо. До леса ему точно не дойти. Ещё чуть, и рухнет уже безвозвратно. К счастью мы идем по темным переулкам, окруженные самыми бедными, полуразволившимися домами.

Голова пошла у меня кругом, в глазах заплясали вспышки огней, когда от внезапного приступа слабости я споткнулась, упала и покатилась по земле. Рем тоже не удержался. Его колени подломились и, обмякнув, он боком упал на грязную дорогу в переулке. Я не смогла встать сразу. Мне пришлось опереться руками, чтобы встать на колени и потом подождать, пока придут силы. Наконец, шатаясь, я встала на ноги. Наклонилась к Рему, сознание погасло в нём. Нет, мне не дотащить его до леса, я сама уже мало что разумела сквозь непосильную усталость. Мне так хотелось лечь, закрыть глаза и сразу же уснуть. В то же время я знала, что стоит мне только уснуть, как кошмар вернется, ему снова придется вернуться в пыточную императора. До леса осталось пройти только две пустынный улицы. Оглянулась — вокруг ни души. Тогда я взяла ардорца за руку и потянула его волоком к лесу. Я проковыляла ещё полных девять шагов, упала, встала на колени, снова потянула огромное тело ардорца.

Пошел дождик, сначала казалось, что вот-вот он пройдет и на небе расчистит, но вслед за непродолжительной остановкой припустил дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям. Я ползла, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибала на пальцах. Обращаясь к дождю, я приговаривала:

— Ну-ка, ну-ка, еще, еще наддай.

Перед нами темное. Мы уже миновали последние дома. Ползу по грязи, тяну Рема, его голова безвольно прыгает по неровным бороздам. Может он уже умер…Я сделала это. Пследним рывком я втянула ардорца под защиту деревьев. Надо торопиться. Я должна оставить Рема здесь и пойти к хозяину за лошадью и повозкой.

Я гоню лошадь по темной дороге сквозь ночь. Наша повозка была снабжена крышей-тентом, защищающей Рема и поклажу от дождя. Колеса повозки подпрыгивают, гремят по мощеной дороге, голова Рема бессильно подпрыгивает в такт подпрыгивающей повозке. Я с тревогой оглядываюсь. Погони нет. Сколько у нас времени. Несколько часов или минут. Мы грязные, замерзшие и насквозь мокрые. Но нет времени на то, чтобы переодеться, я чувствую как наши минуты ускользают как песок сквозь пальцы. Я знаю, что поиски уже начались. Многочисленные отряды солдат прочесывают окрестности. Останавливают обозы, осматривают повозки. В течение одного дня будут блокированы все дороги и перевалы.