Цена предательства. Сотрудничество с врагом на оккупированных территориях СССР, 1941–1945

Но одно должно быть сказано в оправдание немецких писателей, апологетов власовцев, обличающих британцев и американцев. Конечная участь казачьих дезертиров была как минимум не более жестока, чем тот вид военных действий, который они вели последние восемнадцать месяцев. Германское Верховное командование считало, что на фронте действий против балканских партизан требуются особенно лихие подразделения, такие как части из осужденных преступников и даже «вирт-команды» (от имени Кристиан Вирт — первый комендант лагеря смерти Бельзен (Белжец) и позднее инспектор всех лагерей операции «Рейнгардт» по истреблению цыган и евреев на территории оккупированной Польши. — Пер.), целых два года применявшие «газвагены» («душегубки») в Польше. Можно также добавить, что британские части спустя рукава выполняли свои обязанности по заключению казаков под стражу до их выдачи. Большая доля казаков использовала возможность бежать. Как минимум еще один год была возможность присоединиться к партизанским группам в Югославии, хотя только небесам известно, к чему такое решение привело бы в конечном итоге. Не похоже, что когда-либо станет известно общее количество дезертиров, казаков, власовцев, украинских эсэсовцев, полицаев и других категорий коллаборационистов, растворившихся в общей массе перемещенных лиц, хотя Фишер вывел очень неубедительное число в четверть миллиона. (Согласно книге «Россия и СССР в войнах XX века» — на Запад сумело уехать порядка 180 тыс. (из числа бывших военнослужащих Красной армии). — Ред.) И даже менее вероятно, что станет известна судьба большей части дезертиров, позволивших вывезти себя назад в Россию. Бесполезно будет задавать вопрос, сколько из них было казнено, сколько попало в трудовые лагеря, сколько было просто сослано. (Всего на родину возвратилось 1836 тыс. из числа бывших пленных. 333 400 из них после проверки было осуждено за сотрудничество с врагом (от виселицы и расстрела до различных сроков заключения). Остальные были отпущены по домам. — Ред.)

Также выражались сомнения в справедливости выдачи Советскому Союзу туркестанцев и кавказцев из 162-й дивизии, людей, которые всегда считали себя не гражданами Советского Союза, а его подвластными подданными (снова извращенная логика автора. — Ред.). С печальной иронией можно сравнить их судьбу с тем обращением, которое было оказано солдатам так называемой «Индийской армии», сражавшимся на стороне японцев. 162-я дивизия сдалась британцам недалеко от Падуи в ходе капитуляции 2 мая. Много недель спустя те, кто не бежал ранее, были перевезены из лагеря в Модене в порт Таранто и доставлены с бесконечными трудностями на судах западных союзников в Одессу. В ходе этого долгого и трудного путешествия произошло огромное число самоубийств. Но индусы, совершившие абсолютно то же самое, прошли маршем в своем японском обмундировании на большом параде в Дели (в 1947 г. — Ред.) в честь полученной от англичан независимости. (Все правильно! Если бы после войны в СССР вдруг (как в 1991 г.) сменился бы общественный строй (на, предположим, подобный власовскому), то и маршировали бы по Красной площади в немецких мундирах и 162-я Туркестанская, и 600-я (1-я власовская) и 650-я (2-я власовская) дивизии вермахта. — Ред.)

В трагедии туркестанцев было одно небольшое облегчение. Хейгендорф был более способным командиром и лучшим политиком, чем Паннвиц, который был лишь немногим более чем наездник, любивший искусство верховой езды и церемониальные представления. Он обеспечил своих людей сертификатами, в которых сообщалось, что их владелец — «некомбатант» (лицо, не участвовавшее в военных действиях с оружием в руках, военнослужащий, не принимающий непосредственного участия в бою. — Пер.), и он посоветовал им вовремя найти во что переодеться. Беспомощность в чужой стране и азиатский фатализм определили, однако, судьбу большинства из них. И как солдаты дивизии, предназначенной для борьбы с партизанами, они не снискали себе добрых чувств у итальянцев.

Другие выиграли от приверженности (союзников. — Пер.) букве закона. 1-я украинская дивизия была спасена почти целиком, хотя она была помещена в тот же самый гигантский загон в районе Клагенфурта, что и казачья дивизия. Павел Шандрук убедил британские власти, что его люди — польские подданные из Галиции. На самом деле «галицийская природа» дивизии изменилась со времени вступления в силу новой украинской политики после отступления из Львова. Как минимум половина дивизии была заменена военнопленными и дезертирами, выходцами из Советской Украины (т. е. гражданами СССР. — Пер.). Но все же после некоторого замешательства вся дивизия была интернирована в Римини, и в конце концов украинцы обрели свои новые дома (уехав в различные страны. — Ред.).