Цена предательства. Сотрудничество с врагом на оккупированных территориях СССР, 1941–1945

Но, возможно, самые худшие условия существовали на другом конце гигантского советско-германского фронта, где 18-я армия Кюхлера и 4-я танковая группа Гепнера осаждали Ленинград. «Все заключенные лагеря „Восток“, — говорится в военном дневнике 4-й танковой группы от 28 ноября, — умрут, самое позднее, в течение шести месяцев. В лагере в Пскове, где находится 20 тыс. человек, каждую неделю от крайнего ослабления умирает тысяча человек».

Это были пленные, взятые танковой группой Гепнера, в которой Манштейн командовал 56-м моторизованным корпусом. На процессе в Гамбурге в октябре 1950 г. Манштейн описал случай, когда он вызвал командира дивизии и объявил ему выговор. Это был не кто иной, как Теодор Эйке, командовавший дивизией СС «Мертвая голова» в России. Эйке, как это напомнил процесс в Бонне в мае 1957 г., убил Эрнста Рёма в его тюремной камере в 1934 г. Впоследствии Эйке стал повелителем системы германских концентрационных лагерей, а в 1940 г. прекратил работу комиссии по расследованиям в своей дивизии по делу о расстреле из пулеметов английских солдат полка «Ройал Норфолк» в Ле-Паради (при эвакуации из Дюнкерка в мае 1940 г. — Пер.).

Более чем через год после дела в Ле-Паради Манштейн заметил необычную вещь: дивизия Эйке все еще брала в плен очень мало солдат противника. Он приказал этому головорезу, которого характеризовал как бывшего полицейского, абсолютно не знавшего обязанностей командира дивизии, вести себя в соответствии с военными правилами. Но какой был смысл читать лекции людям СС, если самое лучшее, что могли сделать генералы-юнкеры старого типа (потомственные военные, часто из древних родов, такие как Клейст, Гудериан, Клюге, Манштейн и др. — Ред.), — это быть слишком занятыми, чтобы обращать внимание на гибель нескольких сот тысяч пленных, чьего существования они просто не заметили? В методе Эйке были даже преимущества по сравнению с таким поведением.

Террор голодом — правила Бакке и Райнеке

Уже было приведено достаточно примеров, чтобы показать, что происходило после гигантских сражений в окружениях между июлем и ноябрем 1941 г., но в действительности эти условия продолжали существовать с незначительными местными отличиями к лучшему по крайней мере до февраля 1942 г. Вину за эту ситуацию не следует возлагать на действительную нехватку продовольствия, отсутствие транспортных возможностей и т. п., а причины надо искать в появлении приказов о комиссарах и юрисдикции плана «Барбаросса». В то время предполагалось переводить пленных в Германию. Каждый военный округ, соответствовавший в мирное время армейскому корпусу, был извещен о квоте, которую он должен получать через своего начальника по делам военнопленных. Позиции этих офицеров широко различались. Некоторые из них усовершенствовали уже ужасавшие приказы, которые исходили из канцелярии Райнеке, вроде того командира, приданного к военному району VII, который распорядился, чтобы русским пленным не выдавали одеял, чтобы они сами их изготавливали из бумаги. Другие, особенно в баварском районе, вели себя с мужеством и достоинством, которое вызывало досаду у Верховного командования. Более двадцати этих офицеров прошли инструктаж у генерала Райнеке в Берлине еще в марте 1941 г. Им было сказано, что у них не будет времени для строительства нужного количества зданий и укрытий. Они должны подготовить окруженные колючей проволокой загоны для больших масс людей, и они должны быть готовы стрелять при первых признаках нарушения порядка. Приказы применялись примерно в восемнадцати лагерях, которые, согласно циркуляру, изданному Вальтером Варлимонтом 16 июля 1941 г., были расчищены для приема советских военнопленных в Восточной Германии и Польше. Они были рассчитаны на 790 тыс. человек. И несомненно, это была обоснованная величина для кампании, которую Гитлер ожидал завершить в течение шести недель. (Уже говорилось выше, 6 недель возникли в голове автора, видимо, спутал с кампанией во Франции в 1940 г., где за 6 недель немцы захватили в плен 1 млн 547 тыс. французов и их союзников. — Ред.) То, что за три месяца будут захвачены 2 млн человек и почти 4 млн к концу года, — об этом и не мечтали. (С 22 июня по 31 декабря 1941 г. Красная армия потеряла пропавшими без вести и попавшими в плен 2 335 482 человека. Кроме того, пропало без вести 500 тыс. мобилизованных, но не занесенных в списки войск. Из общего числа 2,835 млн не менее 500 тыс. можно считать погибшими. Итого 2,3–2,4 млн пленных в 1941 г. Остальное — немецкие фантазии по Геббельсу и гражданские лица. — Ред.)