Цена прекрасного (СИ)

   Мнущиеся подле торгаша полупьяные ротозеи довольно загоготали, предвкушая драку с очевидным исходом. Фиск нимало не обольщался насчёт своих боевых навыков и, как бы ни давила его жаба, прикормил для пущей безопасности неразговорчивого молодца, по долгу службы целыми днями скучающего на торге в ожидании потасовок. Дюжий холуй с готовностью сопел Уистлеру в затылок. Ах если бы "дамская зубочистка" уже перекочевала в руку разборчивого покупателя! Блистательная, изящная, лёгкая "игрушка", послушная малейшему движению кисти... Тогда бы неотёсанные ублюдки познали бы действенность красоты оружия, созданного мастером не только для кровопусканий и порчи шкур. Если бы...

   Обещанный куш — тоже оружие... уловка, если и не валящая противника с ног, то ослепляющая его.

   — Сотня — последнее слово, — небрежно предложил Уистлер, пропуская мимо ушей выпад торговца.

   Смешки заглохли. Цена разукрашенной "зубочистки" оглушила нетрезвую чернь. Смуглое лицо Фиска побагровело. Жадность требовала подобострастно лизать холёную руку расщедрившегося эстета, но некстати воспрявшая гордость отчаянно противилась заключению выгодной сделки с человеком, посмевшим усомниться в чутье многоопытного торговца. И в нетерпении посягнувшим на святое святых — на многосложный ритуал выкупа.

   — Твоё — последнее, — насмешливо просипел Фиск, бездарно подделывая высокий голос щеголеватого кощунника с отталкивающими аристократическими повадками. — Тебе не по губе...

   И, прежде чем раздувший ноздри Уистлер проскрипел нечто уничижительное, разъярённый Фиск срывающимся голосом проорал в лицо блюдущего смехотворный лоск "богатея":

   — Что, думал, я тебя в зад поцелую?! Да скорее Мад будет даром мясных жуков на этой цацке вертеть, чем ты добьёшься своего, лысый хрен!

   Зуботычина прервала вонючий поток торгашеских откровений, и тут же молчаливый телохранитель Фиска умело заломил достигшую цели руку и вытолкал буяна из-под навеса в остужающий дождик.

   До членовредительства и кровопролития дело не дошло. Уистлер ограничился сдержанной бранью и несолоно хлебавши убрался с торжища, не чувствуя в себе сил без поддержки расправиться с двумя мерзавцами. Фиск и его преданный охранник не решились отделать человека, водящего дружбу с Диего и Торусом. Рудокопы, ставшие свидетелями распри уважаемых людей, предпочли осторожно забыть увиденное, дабы не навлечь на свои битые шкуры какие-нибудь болезненные неприятности.

   Сделка к взаимному неудовольствию сторон, увы, сорвалась.