Цена прекрасного (СИ)

   И Уистлер ничуть не верил в успех предприятия, рассматривая небритое лицо незнакомого оборванца, предлагающего свои услуги господину призраку с назойливостью оголодавшего слепня. Однако, когда новичок полюбопытствовал, каковы последствия кутежа на доверенную руду, тоскующий о прекрасном клинке ценитель подумал, что жуликоватый паренёк небезнадёжен. Не всякий каторжанин задумывается о завтрашнем дне.

   Новенький не ударил в грязь лицом. Выторговал у Фиска вожделенный меч и, не моргнув, присвоил десяток полновесных рудных отломков, якобы потребованных бессовестным торгашом сверх и без того щедрейшей сотни за игрушку, видите ли, годную лишь для избиения мясных жуков. Уистлер закрыл глаза на столь мелкую ложь, в сущности, простительную для разряженного в линялое тряпьё нищеброда.

   Призрак не мог отвести взгляд от меча раздора. Змеящиеся на клинке узоры застыли в неслышном созвучии с переплетающимися в облаках молниями Барьера. Грозовым сполохам уклончиво вторили блики, запертые в украшающих крестовину тёмно-синих кабошонах. Затянутая в золотистую кожу варана рукоять легла в ладонь безмолвным вызовом...

   — И на что купился Фиск? — рассеянно спросил Уистлер.

   Оказалось, не на грубую лесть.

   — Я взялся утрясти кое-какие дела. И он согласился, что охотнее заговорят с человеком... умеющим себя показать.

   Уистлер покосился на ветхую душегрейку новоявленного стряпчего и усмехнулся.

   Новичок и бровью не повёл.

   — Не всё сразу, — заявил он. — Начну с малого — с награды за эту услугу.

   — Я же говорил, это будет несложно, — освежил память дерзкому никто призрак, — но всё равно — ты помог мне, я помогу тебе. Если Диего спросит меня, я замолвлю за тебя словечко. Ну а пока — счастливо оставаться!

   Уистлер выполнил обещание. Отчего бы и нет? Пустое, как пальцами щёлкнуть. Потом и Диего замолвил словечко за оборотистого паренька. И если даже Фиск тешился надеждой поквитаться с лживым посредником, торговцу всё же пришлось молча подавиться досадой. И хотел бы взять за горло посланца "лысого хрена", да руки побоялся ожечь о шкуру человека, вхожего в круг магов Огня.

   Искры безысходной злобы, вспыхивающие в глазах Фиска при виде по глупости упущенного из рук меча, поначалу грели душу Уистлера, затем торжество остыло и забылось.

   Когда обрушились своды затопленной по воле Белиара Старой шахты, обвалился кусками неприглядный уклад Рудниковой Долины, к которому Уистлер едва притерпелся за годы. Зато нашлась достойная работа для залежавшегося в ножнах меча с синими камнями на рукояти.