Цена рока

На короткий миг у неё приподнялись уголки губ, почти что улыбка. Искреннее волнение Кейда было чем-то неожиданно приятным: благо, она теперь снова может чувствовать что-то подобное. Как только впереди показался коттедж, у неё уже начало противно дёргаться под рёбрами в предчувствии чего-то плохого, и продлить момент уютного спокойствия хотелось всеми фибрами души. Пусть даже соглашаясь с тем, на что раньше бы ни за что не подписалась:

— Если ты, правда, этого хочешь.

Её неуверенность в своих силах заставила его с тяжёлым вздохом протянуть руку вперёд. Мягко коснувшись её подбородка, приподнять голову и наткнуться на прямой взгляд, от которого туго сжалось под рёбрами.

— Хочу. У тебя отлично выходит, — уже и сам не помнил, о чём речь, и что вообще имеется в виду. Всё потерялось в агатовой синеве, утонув в этом водовороте. Застопорился воздух в лёгких. Едва ощутимый контакт с её кожей начал обжигать, но, как только Кей попытался оторвать руку, Сьюзен сама подалась вперёд, находя его губы.

Это был порыв согреться — порыв быть ближе к источнику тепла и жизни. Что-то смутно знакомое, но совсем новое. Горько-табачное, но непреодолимо вкусное. А главное, что его терпкие губы были горячими. Легко выветрили и мысли об осиротевшем доме, и о недавних слезах, оставив только желание стать ещё ближе, рассыпаться на атомы от темпа ускоряющегося пульса. Обхватить твёрдые плечи ладонями, не замечая, как вцепляется в кожу ногтями.

Кей опешил всего на секунду, но сопротивляться и не думал. Напротив, жадно погружался в глубину её рта, перехватывая инициативу. Она пестрила солёной карамелью, звенящей на языке ярким взрывом, податливо позволяющей пробовать себя. Какая разница, почему это происходит сейчас, если сердце стучит где-то в горле. Хочется вжать её в себя как можно сильней, и Сью будто уловила это — или сама желала того же. Не разрывая поцелуя, потянулась ближе и скользнула к нему на колени, бесстыдно обхватывая ногами. Его руки сжались на её талии, а от тесноты контакта их бёдер тела охватила общая волна жара.

Сью неровно выдохнула, инстинктивно прижимаясь к твёрдому торсу. Скользнула пальцами по его шее, даже не глядя находя очертания крыльев татуировки. Ответные мурашки заводят, подпаливают нервные окончания. Быть в его руках невозможно правильно, ощущать, как Кейд снова и снова атакует её рот — идеально. Вместо льда последних дней — до дрожи необходимый жар вокруг, и она его впитывала каждой клеточкой с жадностью вампира. Качнув бёдрами, чувствует, как одна рука на талии сжалась в кулак, собирая ткань свитера. Торжество. Фанфары в ушах. Импульс в кровь, тугой и горячий, от которого ещё сильней сбивается дыхание.

Его навязчивые сны и фантазии узлами связывались внизу живота: это происходит, реально, невозможная девчонка у него на коленях, словно специально — да блять, ясно же, что специально! — скользя бёдрами, вжимаясь в него через плотные джинсы. Её пальцы как раскалённые, когда левая рука совсем невзначай подбирается к краю его футболки. Кейд мягко, предупреждающе укусил её нижнюю губу, боясь только, что она может зайти слишком далеко в своих попытках забыться. Но предупреждение воспринято игрой, и девичьи непослушные пальцы ловко пробираются под футболку, порхающим движением вдоль рельефа мышц. Дрожь, тяжесть внизу живота. Чёрт, она и правда, не собирается останавливаться. Ведьма. Что-то точно не меняется.

— Сью, — хрипло позвал он, заставив себя оторваться от её распухших солоноватых губ. Но она только прильнула к его шее, дразняще прикусив кожу, едва не вызвав у него стон поражения. Словно попал в эпицентр взрыва, который спалит его к хуям. — Сью!

— Ну же, Кей, — жарко зашептала она ему на ухо, дурея от его мятно-табачного запаха и возбуждения, бешено бьющего даже в кончиках пальцев. — Ты мне так нужен…

Чистая правда, потому что только сейчас ей не больно: когда нет других мыслей и желаний, когда всё дерьмо в голове вышвырнуто вон и сожжено их дыханиями.

— Не надо, — окончательно решившись, он остановил её руку на своей груди. Она чуть отодвинулась, ловя его взгляд — в её глазах было непонимание и обида. — Ты пожалеешь об этом уже завтра.

— Боже, ты же не думаешь, что я девочка-овечка, а ты портишь невинную розочку?

— Даже в мыслях не было, — он криво усмехнулся, уловив в её тоне знакомые нотки готовности к войне. Но лучше она будет зла на него, чем на себя. — Ты сейчас немного… не в себе. Не можешь соображать трезво. Я не хочу, чтобы утром ты даже смотреть на меня боялась, — он слишком хорошо помнил, что такое пьяный секс: а сейчас Сью не далека от состояния «в говно», пусть для этого не понадобился алкоголь. Воспользоваться этим — возненавидеть себя ещё больше. Не говоря о том, что как только она узнает, какую роль он сыграл в произошедшей трагедии, то пошлёт его нахуй.