Цена Шагала

Второй приятной неожиданностью за сегодняшний день он посчитал для себя встречу с Василием Семеновичем. «Мужик он ушлый, — думал Сорин, — и если его держать на поводке, то пользы от него будет больше, чем вреда. По крайней мере, пока беседа наша прошла весьма успешно». Он мысленно похвалил себя за то, что скрыл детали пребывания в Лондоне, и подумал о том, что теперь уже ничто не мешает ему пойти в турагентство. «Конечно, — говорил Андрей себе, — этот следак уверен, что он отрезал мне пути отхода. Значит, никаких усилий проконтролировать мои попытки получения визы он предпринимать не будет. Он не дурак и понимает, что новый паспорт достать раньше, чем через месяц, я не успею. На этом стоит сыграть. А поскольку он во мне заинтересован, да и на картинки пока не покушается, защита от него всегда будет». Он чертыхнулся, вспомнив, что не спросил контактного телефона у Трегубца, но сразу же другая мысль пришла ему в голову: «Интересно, а почему он сам не предложил мне этого? Почему беседа наша происходила на какой-то квартире?» И тут же мысли закружились в голове с лихорадочной скоростью. «В операции по моему задержанию участвовали двое: он и его помощник. От милиции мы убежали. Бандита один из них убил, и вызывать опергруппу, кажется, никто из них не собирался. Следовательно, — вот это уже становится занятным, — следовательно, он работает на свой страх и риск. Трудно представить себе, что операцию по задержанию бандита, или даже подозреваемого, проводят всего два человека. Нет, чтение детективов все-таки полезная вещь. Значит, он сам на волоске. Значит, любое мое слово и начальство Трегубца инкриминирует ему самоуправство, и господину следователю не поздоровится. Это стоит использовать, конечно, в крайнем случае».

Сорин хлопнул себя по коленям и потер от удовольствия руки. «Ага, Василий Семенович, значит, не только вы меня на привязи держите паспортом. У меня против вас тоже припасен маленький скелетик. Но это в будущем. Вернемся, однако, к господину Ермилову. Что предпримет он? Я к нему не попал, один из его людей убит. Если он не дурак и обладает связями, а он наверняка ими обладает, то быстро вычислит неуловимого господина Трегубца. И, вычислив, попытается его устранить. Вопрос в том, какими способами? Вряд ли он пойдет на убийство мента. А вот снять с работы или послать в какую-нибудь дальнюю командировку — при деньгах и связях можно устроить. Следовательно, я опять буду под прицелом. Нет, хватит, хватит прохлаждаться: пора валить из благословенной родины. Ну, что ж, начнем, благословясь».

Андрей прошел в коридор, порылся в стопке рекламных газет, складированных у входной двери, выбрал парочку и вернулся в комнату. Минут десять он листал прессу, выискивая нужные ему объявления. Потом выписал телефоны на отдельную бумажку (он всегда любил аккуратность во всех важных делах), пододвинул к себе телефон и начал набирать номера.

Нужную фирму он нашел почти сразу.

— Да, конечно, — сказала ему миловидная, судя по голосу, барышня. — У нас есть обзорные экскурсии по Берлину, четыре дня.

— А как с визами?

— Визы? За это надо отдельно платить.

— А если срочно?

— Сто долларов.

— Меня это устроит. Сколько стоит экскурсия?

— От пятисот пятидесяти.

— А есть ли у вас путевки на ближайшее время?

— Вы имеете в виду горящие? — спросила девушка.

— Да хоть бы и горящие.

— Есть через четыре дня. Хотите?

— Замечательно. Когда к вам можно подъехать?

— Можно и сегодня, мы до семи.

— Скажите ваш адрес.

Девушка продиктовала, Сорин записал.

— Хорошо, через полтора часа буду.

Он повесил трубку, проверил наличность, с сожалением заметив, что она практически истаяла и всех его денежных запасов оставалось тысяча сто долларов, потом прошелся по квартире, покидал в сумку чистые рубашки, белье, носки, переодел брюки, еще раз с грустью осмотрел свое когда-то уютное жилище и вышел за дверь. «Что ж, вперед к новым подвигам», — сказал себе Андрей.

Пока Старыгин и Сорин ездили за паспортом, Василий Семенович не терял времени даром. Он созвонился с Дмитрием Владимировичем Пакиным и договорился о вечерней встрече в маленьком кафе на Петровке из серии в последнее время вошедших в моду забегаловок крупного проекта «Шуры-Муры».

Когда они встретились и сели за стол, Трегубец даже не подозревал, что Сорин, вместо того чтобы дрожать, как осиновый лист, в ожидании его, Трегубца, звонка, уже оплатил путешествие в Германию и, бережно сложив квиток об оплате в кошелек, ехал на метро домой, предвкушая крепкую приятную выпивку и хороший секс, в котором он так нуждался после насыщенного событиями дня.

— Вот что, Дмитрий Владимирович, — сказал Василий Семенович Пакину после того, как они сели за столик и попробовали зеленый салат. — Узнал я тут одно имечко — то самое имечко, о котором я так давно мечтал. И любопытно мне: что у тебя есть на этого человека.

— Подожди, Василий Семенович, не торопись, — прервал его Пакин. — Я человек точный и обещания свои выполняю. Сначала послушай меня.

— Изволь.

— Людей, близких твоему Кошенову, в нашей картотеке четыре.

— Ну-ну.