Цена сомнения

Он был рад отдохнуть от Клинга, от полицейского участка; рад, что с ним сейчас Кристин Максвел. Она вышла из кухни своей квартиры, держа в руках поднос с миксером для мартини и двумя бокалами со льдом. Когда она шла к нему, он не спускал с нее глаз. С тех пор как они познакомились, она отрастила длинные волосы и теперь они свободными, светлыми прядями обрамляли овал ее лица. На гладких волосах отражались отблески света предзакатного солнца, проникающего в комнату через окно. Она сняла туфли, как только пришла с работы, но на ней все еще были чулки, в них она бесшумно передвигалась по комнате с прирожденной женской грацией. Все в ней было женственно: прямая черная юбка при каждом движении плотно облегала бедра и ноги, поднос для коктейля плавно покачивался в длинной и тонкой руке, другой она смахивала упавшую на щеку ресничку. На ней была голубая шелковая блузка, под цвет сиреневатой голубизны ее глаз, которая свободно прилегала к мягкому изгибу ее груди. Она поставила поднос, почувствовав на себе его взгляд, улыбнулась и сказала:

— Перестань! Ты меня заставляешь нервничать.

— Что перестать?

— Так смотреть на меня.

Она быстро, до краев, наполнила оба бокала.

— Как так?

— Ты меня раздеваешь.

Кристин подала ему один бокал и поспешила добавить:

— Взглядом!

— Это самый непрактичный способ тебя раздевать, — произнес Хейз, — взглядом.

— Да, но тем не менее ты это делаешь.

— Я просто смотрю на тебя. С удовольствием, — он поднял бокал и сказал: — За тебя, за то, чтобы смотреть на тебя, — и отпил большой глоток джина с вермутом.

Кристин села напротив него в кресло, поджав под себя ноги, и стала потягивать напиток. Поглядывая на него из-за края своей рюмки, проронила:

— Думаю, тебе следует на мне жениться. Тогда ты сможешь на меня смотреть целыми днями.

— Не могу, — возразил Хейз.

— Почему?

— Потому, что хорошие полицейские умирают молодыми.

— Тогда тебе не о чем беспокоиться.

— Ты хочешь сказать, что я плохой полицейский?

— Совсем наоборот. Думаю, что ты просто великолепный, но ты уже не очень-то молод.

— Ты права. У меня уже и суставы начинают хрустеть. — Помолчав, он добавил: — Но хорошие полицейские и старыми умирают тоже. Собственно, рано или поздно все полицейские умирают: хорошие ли, плохие, честные или мошенники.

— Мошенники, это те, которые берут взятки?

— Да, они тоже умирают.

Кристин, не согласившись, покачала головой и с озорной улыбкой на губах произнесла:

— Мошенники никогда не умирают!

— Не умирают?

— Нет. Им просто платят, чтобы они убрались.

Хейза передернуло. Он осушил стакан.

— Полагаю, ты хватила через край.

— А я полагаю, ты просто избегаешь разговоров о нашей скорой свадьбе.

— Ты, наверное, хотела сказать замечательной!

— Я говорила о том, чтобы она была поскорее, но она, конечно же, будет и замечательной тоже.

— Ты знаешь, у меня такое чувство, что я пьян. А ведь я выпил всего лишь одну рюмку.

— Это я тебя опьяняю. Уж такая я женщина, — пояснила Кристин.

— Иди сюда и опьяни меня немножко.

Кристин отрицательно покачала головой.

— Нет. Я еще хочу выпить!

Она осушила свою рюмку и снова налила мартини им обоим.

— К тому же мы говорили о женитьбе. А ты ведь честный полицейский?!

— Абсолютно, — подметил Хейз и взял свой бокал.

— А тебе не кажется, что честные полицейские должны искать честных женщин?

— Точно!

— Так почему тебе не сделать из меня честную женщину?

— Ты и так честная. Только честная женщина смогла бы так смешать коктейль.

— В чем дело? Ты опять меняешь тему разговора?

— Я просто подумал о твоих ногах, — пояснил Хейз.

— А мне казалось, что ты думаешь о моем мартини.

— Поэтому тебе и показалось, что я сменил тему разговора.

— Теперь я чувствую, что немного пьяна, — она тряхнула головой, будто хотела, чтобы она стала ясной. — Ну и как!

— В чем дело, — не понял Хейз, — ты на что-то намекаешь?

— Не только намекаю, но и не понимаю.

— Иди ко мне на тахту. И я все объясню.

— Нет, — отказалась Кристин, — ты будешь приставать.

— Конечно!

— Полагаю, мужчина и женщина сначала должны пожениться, а потом ему можно все разрешать.

— Ты так считаешь? Да?

— А ты что думал?

— Точно!

— А что ты там говорил о моих ногах? — вспомнила Кристин.

— Какие они хорошие.

— Хорошие? Кто же так говорит о женских ногах!

— Ну, стройные.

— Да?

— Красивой формы!

— Ну, ну. Продолжай.

— Великолепные.

— Великолепные?

— Мм-м… Мне бы хотелось снять с тебя чулки, — промолвил Хейз.

— Зачем?

— Чтобы потрогать великолепные ноги.

— Никаких приставаний. Забыл? — напомнила Кристин.

— Да, совсем забыл. Мне бы хотелось снять с тебя чулки, чтобы лучше разглядеть твои великолепные ноги.

— Тебе хочется снять с меня чулки, — настаивала Кристин, — но тогда ты сможешь залезть мне под юбку и расстегнуть их.

— Я об этом и не думал. Но теперь, когда ты говоришь об этом…

— Это ты говоришь об этом.

— А на тебе грация?

— Нет.

— Пояс с резинками?

— Да.

— Мне нравится пояс с резинками.

— Всем мужчинам нравится.

— Почему всем мужчинам должен нравиться пояс с резинками? И откуда ты это знаешь?

— Ты ревнуешь?

— Нет, — сказал Хейз.