Цена спокойствия

Родион очень не хотел возвращаться к наставнице, но пока другого выхода не видел.

* * *

Вероника протянула открытую жестяную банку:

— Держи. Надо хорошо подкрепиться перед дорогой.

Настя недовольно скривилась, но всё же попробовала. Собачьи консервы оказались не так уж плохи, хотя ребёнок из зажиточного поселения привык к совершенно другой пище. К сожалению, у оборотней в запасах нашлась лишь эта еда. Конечно, если не считать замороженные человеческие тела, которые хранились в трёх морозильниках в одном из трейлеров. Вкус консервов напомнил о мясном суфле, которое Настасья приготовила прошлой зимой, вдохновившись кулинарной книгой из сельской библиотеки. Она чётко следовала рецепту, вот только забыла о соли и приправах. И слегка не допекла — слишком поздно поставила чугунок в печь, и жара не хватило. Мама тогда очень хвалила.

Мысли о библиотеке, печке и маме заставили сердечко биться чаще. В банку закапали слёзы.

— Ну, ну. Не надо. — Ника пересела поближе и ласково обняла за плечи. — Конечно, лучше всего было бы дождаться твоих родных здесь, раз ты говоришь, что они могут тебя найти. Но еды больше нет. Это последняя банка. А если они появятся спустя неделю или две? Можно просто не дожить. Я-то протяну, но ты совсем маленькая. А маленьким детям нужно кушать.

Бондаренко перестала сдерживаться и заплакала в голос. Чужая женщина не бросила девочку, не обидела. Она чем-то напоминала тётю Любу Мамаеву. Ей можно было показать свой страх.

— Если папа и мама могут на тебя «настроиться», значит, если мы переберёмся в более приятное место, они рано или поздно придут. Так какая разница, где ждать? Может, Туман вынесет нас на более обжитые территории.

Настя обречённо кивнула и стала вяло ковыряться ложкой в завтраке.

— Ты кушай, а я в последний раз обыщу машины. Может, пропустила что-нибудь, что пригодится в пути.

— Жалко, что каменюка их все повредила. Так бы можно было на какой-нибудь поехать.

По настоянию Вероники странный амулет, превращающий мегалит в голема, забросили во внутренний круг ещё четыре дня назад. Это была не та сила, с которой стоило связываться обычным людям. В наименее пострадавшем трейлере устроили временное жильё, хотя здесь можно было опасаться лишь хо́лода — ни нечисти, ни крупных животных не наблюдалось. Мелкие, если и были, вели себя тихо и не попадались на глаза женщине и девочке.

Поначалу бывшая пленница оборотней не хотела говорить с ребёнком о том, как оказалась в компании чудовищ. Но потом сдалась под натиском любопытства. А заодно рассказала и о своей жизни до того, как стала хроническим путешественником. Настёна слушала, открыв рот.

Ещё два года назад Вероника жила в хорошем месте. В богатом и безопасном. Она считалась одной из лучших охотниц на птицу, и тот знаковый день провела на заброшенной военной базе, выслеживая глухарей. Вернувшись, обнаружила, что городок заполонили упыри, отец, как и многие другие, погиб, а брат Данила исчез. Помыкавшись по территории и едва не попав к нежити на обед, решила уйти за Туман. С тех пор искала новый дом, не оставляя надежду встретиться с братом. К сожалению, одинокой женщине в современном мире приходится очень тяжело. Её десятки раз пытались изнасиловать, дважды этого избежать не удалось. Её продавали в рабство, грабили, просто прогоняли оттуда, где женщин слишком много, а мужчин мало. Она провела целый месяц в гареме, и, не считая нескольких недель в таборе, это было самое лучшее, что с ней случилось за последнее время, тем более что «муж» её даже не видел — у него было больше пятидесяти «жён». Но потом всё же решил познакомиться. Шрам, пересекающий щёку, оказался для него неприятным сюрпризом, и Веронику вежливо попросили покинуть поселение. Даже снабдили продуктами, оружием и медикаментами.

Впрочем, ребёнку всего этого знать не следовало, поэтому Молотова обошлась без жутких подробностей. А вот кое-какими забавными случаями женщина с удовольствием поделилась.

Молотовой повезло — когда оборотни поймали её на той тропической свалке, их холодильники оказались под завязку забиты человечиной, и очередной труп хранить было попросту негде. Поэтому ей временно оставили жизнь, которая являлась лучшей гарантией того, что добыча не испортится.

Вероника понимала, что с обузой в виде маленькой девочки придётся ещё тяжелей, но бросить ребёнка на произвол судьбы просто не могла. В то, что Настю могут найти, она не верила совершенно, и списывала россказни малышки на детскую веру в чудеса.

В ведущей машине нашлась упаковка кускового мыла, и больше ничего.

— Ну, что? Ты готова? — Молотова вернулась к подопечной.

— Сейчас. Пусть Рыжик покушает.

Котёнок жадно вылизывал остатки мясного пюре из банки, девочка, наблюдая за ним, утирала слёзы.

— Мы ведь его возьмём с собой?

Сначала женщина хотела отказать, но потом решила, что ребёнку и так тяжело.

— Конечно, возьмём. Только неси его сама, в рюкзаке. Или пусть рядом бежит.

— Тётя Вероника, давай ещё подождём. До завтра. Я долго могу без еды, честно-честно!