Цена свободы

Он попробовал еще раз запустить двигатель. Двигатель снова фыркнул и отключился. В этот раз отказ сопровождался странным звуком, похожим на глотание. Блейр злобно выругался, увидев на дисплее надпись "НАРУШЕНА ЦЕЛОСТНОСТЬ СИСТЕМЫ -- ПОТЕРЯ ДАВЛЕНИЯ В ТРУБЕ". Теперь у него не было иного выбора, кроме замены насоса. Он потеряет значительную часть своих насаждений до того, как его заменят.

Он с проклятием отшвырнул гаечный ключ и зашагал к неухоженному домику, в очередной раз замечая, что сооружению не помешала бы лишняя порция краски. Ему, правда, не хотелось делать что-то, кроме осознания того, что это все же нужно сделать. Его неотложные дела не включали покраску дома, особенно при адской жаре Нефелы. Идея нанять для этой работы кого-нибудь из местных была смешна. Не то, что он мог бы оплатить ее, - вряд ли ему удалось бы хотя бы упросить кого-нибудь этим заняться.

Блейр поднялся по ступенькам и зашел в дом, чтобы вызвать ремонтную бригаду. Большая комната была скорее в беспорядке, чем грязной, а все горизонтальные поверхности были заняты всякого рода памятными вещами. Стены не были украшены ничем, кроме старых двухмерных фотографий товарищей (многие из них давно погибли), его похвальными грамотами и уведомлениями о повышении и разным антиквариатом, собранным за двадцать лет войны. Комната выглядела, устало заметил он, словно экспонат военного музея. Каким она в своем роде являлась.

Блейр прошел к холодильнику, стоявшему рядом с мягким креслом, и достал оттуда банку пива. Он приложил ледяной пластик к вспотевшему лбу, облегченно вздыхая от чувства холода на горячей коже, затем осмотрелся в поисках голографического почтового устройства, но не нашел. Он решил, что сейчас не в том настроении, чтобы искать его. Фермерское Бюро могло и подождать. Видит Бог, подумал он, они заставят меня ждать, если я позвоню.

Он плюхнулся в кресло, окруженное кучей журналов и книг, а также мусорной корзиной, наполовину заполненной пустыми банками из-под пива и картонными коробками из-под еды.

Пульт управления голографическим телевизором все еще лежал на подлокотнике кресла. Блейр взял его и бездумно включил телевизор. Канал новостей, похоже, передавал вести с Земли. Он проверил название в углу экрана. Это было задержанное сообщение из Зала Собраний на Земле, и оно было записано лишь два дня назад. Блейр поднял брови от удивления. Такая короткая задержка говорила о том, что новости должны быть очень важными. Нефела была настолько далеко от Земли, что записи, которые доставлялись туда, были обычно десятидневной давности или даже старше. Он растянулся в кресле и открыл банку с пивом, интересуясь, что же на этот раз скажет правительство.

Блейр включил звук. Голос дикторши зазвучал из множества колонок, которые должны были быть установлены на стенах, но вместо этого валялись на полу.

- ...И нам сказали, - прозвучал ее горячий юный голос за кадром, - что сам Адмирал Толвин от имени Агентства Стратегической Готовности обратится к Ассамблее на этом заседании. В приемной Председателя Ассамблеи Таггарта нас информировали, что пока не могут сообщить тему выступления адмирала Толвина, но из высокопоставленных источников мы узнали, что обращение адмирала будет посвящено налетам на транспорты Конфедерации, скорее всего, совершенным силами Пограничных Миров. Вам слово, Мигель.

Блейр глотнул пива и громко рыгнул, пока ученые мужи на экране наперебой пытались предсказать, что же скажет Толвин. Камеру снова навели на Таггарта, казавшегося немного заскучавшим. Паладин неплохо устроился, подумал Блейр. Усы и волосы Таггарта были еще скорее светлыми, чем седыми, а морщины под глазами стали немного глубже. Блейр решил, что жизнь политика ему весьма к лицу.

Таггарт посмотрел на часы и начал стучать молоточком, пытаясь призвать собрание к порядку. Блейр заметил, что поначалу получалось это у него не очень. Наконец зал затих, и Блейр услышал, как Таггарт представляет Толвина. Блейр снова засмеялся -- похоже, Паладин окончательно потерял свой акцент. Ему всегда казалось, что шотландский выговор Таггарта был притворным. Картавый шпион не очень подходил к представлениям Таггарта о секретном агенте.

Смех Блейра утих, когда к подиуму вышел адмирал, сверкая наградами и регалиями на парадной униформе. Вид Толвина вызвал у Блейра противоречивые чувства. Адмирал когда-то считал Блейра предателем, или, что еще хуже – некомпетентным, из-за потери "Когтя Тигра". С тех пор Блейр доказал, что Толвин был не прав, в основном выполнив львиную долю его же самоубийственных миссий.

Блейр считал репутацию Толвина как человека, рискующего чужими жизнями, не полностью отражавшей действительность. Готовность адмирала пожертвовать кем или чем угодно, чтобы добиться своей цели, долгое время прославлялась в популярной прессе. Он был "человеком, всегда доводившим дела до конца".