Цена твоей беременности

Женщина согласно кивнула, взяв руки чашку с чаем. Дальнейшей беседы быть просто не могло. Я поднялась в свою комнату и подхватила сумочку, желая, как можно скорее, сбежать из-под стражи, взглянула на фото на тумбочке и улыбнулась, чувствуя, что и этот день будет полон чудесных моментов.

Упаковывая очередной букет роз и улыбаясь клиенту, совершенно забываешь о том, что зудит вечерами под кожей, когда остаёшься в пределах четырёх стен и с роем мыслей в голове. Да, Дмитрий полностью обеспечил моё существование, но я всё равно вышла на работу. Это случилось по двум причинам. Во-первых, я не хотела зависеть от него. Да, это всё та же иллюзия свободы. Во-вторых, четыре стены неимоверно давили, держа в вечном напряжении и готовности вывернуться наизнанку, высвобождая истерику.

Работа в уютном цветочном магазине стала отдушиной. Способом уйти от деструктивных мыслей, положенных в основу моей новой жизни. И это сработало. Сработало столь отлично, что я действительно прекрасно себя чувствую, и уже без особой боли, вспоминаю о прошлом. Да, есть дискомфорт, но сердце почти не кровоточит.

— Вик, я выйду минут на десять? — обратилась ко мне коллега. — Нужно в аптеку за витаминками сходить. Обещаю, вечером отпущу пораньше.

Я улыбнулась, посмотрев на её выпирающий из-под фартука животик и кивнула, невольно вспомнив о контракте.

Рано или поздно это должно будет случится, но почему-то сейчас беременность не вызывает у меня такой паники. Мне и самой хотелось о ком-то заботится. Не так, как мои “родители”, а с нежной и искренней любовью, со всеми “Ути-пути, какие пальчики!”, “Агу” и прочими умилительными вещами. Да, я понимаю, что ребёнок это, и огромная ответственность, и отсутствие сна по ночам, и глухое раздражение, когда кто-то пытается вклинится в воспитательный процесс, но… но есть в этом что-то действительно важное. Значимое. Что-то, что необходимо мне, как воздух.

В обед проверила смартфон и снова увидела пропущенный вызов от Воскресенского. Я так и не брала трубку, но он звонил каждый день, как молчаливое напоминание о своём существовании, как некое сообщение о том, что через сотни километров он помнит обо мне. Как, если бы присылал сообщения “Я всё ещё жду. Всё в порядке”.

И сначала мне было больно видеть даже его имя на дисплее, но с каждым днём эта боль всё утихала.

Две недели пролетели так стремительно… Кажется, каждый из этих дней был наполнен теплом и светом, выталкивающим из меня горечь. Но ещё не до конца.

Не до конца…

Закончив раньше, как мы и договаривались с Ириной, я отправилась на приём к врачу-гинекологу в частной клинике, который осмотрел меня и взял необходимые анализы. Не то, чтобы были какие-то жалобы, но после первого секса, считается разумным посетить доктора, а я всё оттягивала этот момент. Гинеколог назначил приём через два дня, у меня как раз должен был быть выходной.

После посещения я отправилась на пляж, чтобы прогуляться босиком по горячему песку, промочить ноги в морской воде и вообще провести время с пользой для своего внутреннего мира. Только в тишине, без отвлекающих факторов и в приятных условиях можно навести порядок в голове. К тому же, дом находился через триста метров от этого места. Нужно было только идти вперёд, что я собственно и делала, любуясь заходящим солнцем, пока взглядом не выхватила знакомую фигуру в безупречном костюме далеко впереди.

Воскресенский держал руки в карманах брюк и смотрел на меня очень напряжённо…

Я замерла, не в силах сделать следующий шаг и так же оторвать от него взгляд. Он ничуть не изменился за эти две недели: такой же подтянутый, с идеальной прической на темно-русых волосах и застывшей маской ледяного безразличия на лице. Не знаю, сколько мы так смотрели друг на друга — молча, со своими мыслями, так, будто не два человека, живущих на одной планете, в одной стране и в одном городе, а словно… Инопланетяне. Два чужих существа, что разглядывают друг друга через барьер космоса и, возможно, хотят стать ближе. Но разве можно соединить однополярные стороны магнита?

Первый шаг сделал Дима, пока я думала, будет ли глупо, если я развернусь и пойду обратно. Или побегу, тут уж как пойдет. И нет, не потому, что мне страшно, просто… Сложно. Все очень сложно, запутанно и странно.

Я стояла все то время, пока он приближался ко мне: у меня ноги точно стали частью песка, даже не шелохнувшись. Мужчина подошел, остановился поодаль, не стремясь вклиниться в мое личное пространство и тем самым давить на меня. Руки спрятаны в карманах, плечи расслаблены, но отчего-то мне кажется, что его спокойствие такой же обман, как и мое прошлое. Хрупкий лед, который переломится быстрее, чем загорится спичка.

— Ты не ответила ни на один вызов, — постановил Воскресенский, при этом вглядываясь вдаль, туда, где кутался в шаль моря наливающийся алым закат. — Я волновался.