Цена твоей беременности

От этого вопроса стало душно. Ослабил галстук, пытаясь припомнить хоть один случай, когда планы заходили в тупик. Ведь не было ни разу, чтобы не сумел выкрутится. Из любого дерьма можно вылезти и сделать по-своему. Тогда почему сейчас я почти уверен, что план мести провален?

Вика дочь Калининых.

От этого факта я начинаю тонуть в противоречиях. Ведь, если продолжу в том же духе...

— Стакан виски, — сделал заказ проходившей мимо бортпроводнице, но уже после поморщился, как от зубной боли.

Нельзя потакать временным желаниям. Ударить алкоголем по нервам, значит позволить себе расслабиться, а сейчас расслабление - это последнее, что мне нужно.

До боли сжал переносицу, пытаясь сосредоточится на ситуации. Бросил взгляд на бумаги, валяющиеся на полу и снова подумал о Вике, вспомнив, как жаль ей было Настю.

Стакан с крепким напитком поставили на столик перед глазами.

— Унесите, — зло выдавил я.

Девушка испуганно дёрнулась, отчего несколько капель упали на пол. Это вызвало глухое раздражение, заворчавшее внутри голодным зверем, но я молча посмотрел в иллюминатор, сдерживая порыв отчитать хоть кого-нибудь.

В этот же момент на смартфон пришло сообщение. Последнее, чего хотелось - думать о работе, но я всё же взял телефон в руки и открыл смс. В нём чёрным по белому было написано всего два слова, от которых зашевелились волосы на загривке: “Аделия сбежала”

Я почти не чувствовала ног, но упорно шла вперед по потрескавшемуся от времени асфальту. Да, в моей глуши дороги прокладывались, наверное, раз в двадцать лет, иначе как можно объяснить глубокие ямы, в которые я успела пару раз "нырнуть" кроссовком?

Где-то вдалеке звонко пели птицы, шумели листья деревьев, потревоженные тёплым ветром, а я все шла к селу, погруженная в мрачные мысли, и надеялась дойти хотя бы к закату. Ночевать в поле или - еще хуже - в лесу, я не хотела. Как назло, я не встретила ни одну машину, едущую в нужную мне сторону.

Все плохо, очень... Потому что отец мог протрезветь и послать за мной, например, своего друга. Того самого, который вечером намекал о не самом приличном. О таком развитии событий я старалась не думать, но... Теперь, когда наделала столько ошибок, я не могла не рассмотреть ситуацию со всех сторон. У меня больше нет права на ошибки, я их все израсходовала давно.

"Наверное, ещё с рождения", — мелькнуло в голове, но я отогнала ее, как назойливую мошку. О том, что мне рассказал мне Анатолий Павлович, я подумаю потом. Например, когда доберусь до села и устроюсь у кого-нибудь на ночь.

Нормально поспать вчера мне не удалось. Я только закрыла глаза, попросив пожилую пару разбудить меня на рассвете, как пришлось просыпаться. Надо было скорее уходить.

Еще очень хотелось есть. Перед дорогой Анна Витальевна накормила меня, но время уже близилось к обеду, а я не давала себе передышки, затрачивая всё больше сил и энергии.

Вдохнула чистый воздух с ароматом разнотравья, прикрыв глаза и подставив лицо солнечным лучам, а когда открыла...

Машина.

Большой чёрный внедорожник с бешеной скоростью приближался в мою сторону, поднимая густые клубы пыли. Я отскочила в сторону, поближе к полю, понимая, что все равно стою довольно далеко от проезжей части, но... Просто откуда взяться в этой Богом забытой местности, где поблизости нет никаких курортов и достопримечательностей, дорогому автомобилю премиум класса? Я не удивлюсь, если стоимость внедорожника окажется больше цены за всю нашу деревню.

Неужели?..

Я невольно сделала еще несколько шагов назад, сама того не замечая, и при этом не отводила взгляд от машины, которая резко остановилась, отчего раздался противный скрип шин, а вся дорожная пыль на миг заволокла авто. Однако даже она не помешала мне увидеть, как открылась дверь, выпуская из кожаного салона одетого, впрочем, как всегда, с иголочки мужчину.

Очень знакомого мужчину...

Бежать не имело смысла - Воскресенский поймает. Хотя я и движения сейчас не могла сделать: ноги будто намертво приросли к земле и заледенели. Оставалось только смотреть, как он плавно, шаг за шагом, приближается ко мне.

Нет, не хочу! Как же сильно, именно в этот момент, я не хотела его видеть. У меня просто нет сил сопротивляться и ему. Я смертельно устала.

— Нет... — то ли простонала, то ли прошептала я.

— Ты в порядке? — словно бы и не услышал мое слово, начал Дмитрий. Сухо, безэмоционально, разглядывая меня так, как... как дети смотрят на игрушку, которую потеряли, но нашли через год под диваном, анализируя на предмет поломок.

— Нет, нет, нет, — я покачала головой. Я не в порядке. У меня внутри все же что-то сломалось с громким, оглушающим только меня, треском.

— Где болит? Что случилось, черт побери?! — с него слетела маска холодного равнодушия, открывая его истинное состояние. Мужчина был зол. Нет, даже в ярости. — И какого... что ты делаешь одна посреди дороги?!

Воскресенский схватил одной рукой за кисть, чтобы не убежала, а другой принялся лихорадочно меня исследовать. Совершенно зря: вряд ли можно наощупь найти раны, которые находятся на сердце.