Цена уплачена иными (СИ)

– Это твое объяснение тому, что ты мальчишку в себя влюбить пытаешься? – поднял кустистые брови Жиль.

– Я не пытаюсь, – тихо запротестовала Вероника, – я просто… не препятствую этому. Поймите, Учитель, мне самой все это не слишком нравится, но у меня нет выбора. Он, – она кинула на притихшего в уголке зала Тима мимолетный взгляд, – он совсем один, у него буквально никого на этом свете нет. Была семья, которой он лишился, причем наполовину от собственных рук. Он умирал, когда я забрала его к нам в клинику. Никто не может жить в одиночку с таким грузом на душе, ему нужен хоть кто-то, но кто? Он заперт в психиатрической лечебнице, будучи вдобавок совершенно замкнутым и недоверчивым по характеру, вряд ли с рождения, конечно, но по жизни. Ну вот кто, если не я?

– Ну, хорошо, – пожал плечами старик, – станет ему легче, когда он к тебе привяжется, хотя это-то, считай, уже случилось, по мальчишке видно. А дальше что? Как ты его потом от себя отвязывать собралась?

– Придумаю, – выдавила Вероника, невольно поежившись от одной только мысли, – проблемы надо решать по мере их поступления. А сейчас извините, Учитель, но нам пора возвращаться в клинику.

Она поклонилась и поспешила к Тиму, который радостно вскинулся при ее приближении.

Старый маг проводил удаляющихся молодых людей загадочным взглядом, а затем вдруг усмехнулся.

– “Cамой все это не слишком нравится”, ишь-ты! А когда парнишка за нее вступился перед всеми, глазки-то заблестели, что две звездочки! Не нравится…

Комментарий к Наш пострел везде поспел

Так, все экзамены наконец-то сданы, нервы после их сдачи поправлены, и можно потихоньку снова приступать к работе) Ура, товарищи!)

========== Не дорог подарок, дорога любовь ==========

– И что, в современных книжках и фильмах совсем правды нет?

– Ни словечка, – подтвердила Вероника, любовно оглаживая страницы огромной книги, лежавшей перед ней на столе, – в наше время образы нечеловеческих существ стали предметом для развлечения большинства народа, и для заработков меньшинства. Так в современной культуре поступают не только с легендами и сказками, но и с человеческой историей, и с классикой, и вообще с чем угодно. У них в историях главное – чтобы было красиво, романтично, интересно… страшно, если жанр располагает. А ведь реальные истории нечасто бывают красивыми, а красоту древних легенд понять не каждому дано, для этого нужно мозги напрягать, разбираться, а кому и зачем это надо…

Тим слегка наклонил голову, продолжая слушать спокойную, размеренную речь Учительницы. Ее рассказы он любил больше, чем что-либо еще в своем обучении – читать про разное, конечно, тоже интересно, но слушать, как о том же самом рассказывает Вероника, было гораздо приятнее, да и запоминалось быстрее. Именно поэтому он каждый день с нетерпением ждал часа, когда начнется этакая вот лекция.

Со дня представления его Совету прошло уже больше месяца, и Тим порой сам удивлялся, считая дни и понимая, насколько быстро и незаметно они пролетели. Вся его жизнь в лечебнице св. Эйдена тянулась, как нуга, а здесь он… жил! Не просто существовал, но жил! Правда, жизнь та во многом проходила за книгами, ну да Тим был не из тех, кто может на такое жаловаться.

Вероника даже разрешила ему пользоваться интернетом, хотя и только под своим строгим присмотром после того, как он сначала с непривычки насмотрелся фильмов ужасов, и потом заснуть смог только в ее объятиях и под ее успокаивающее бормотание, а потом, когда он устроил ей скандал, наткнувшись в интернете на значение слова “плацебо”. Вероника, впрочем, не дала ему слишком развернуться, и просто его, как нашкодившего ребенка, заперла на два часа в комнате, правда, оставшись снаружи и разговаривая с ним, чтобы у него не случился приступ клаустрофобии и очередная паническая.

В целом, жизнь была… хорошей. Лучшей, чем когда-либо кроме детства. А уж оба эти периода своей прошлой жизни Тим помнил в мельчайших деталях. Вынужден был – Вероника всерьез взялась за его состояние, и он потихоньку рассказывал ей все, что случалось с ним когда-либо. Вынужденность, впрочем, пропала на второй же день, и Тим, как с цепи сорвавшийся, изливал девушке все горести своей жизни, впервые найдя достойного собеседника.

Он и сам не замечал, как Вероника Уэллинг становилась самым важным человеком в его жизни. Абсолютно все в ней, даже просто звук ее шагов, моментально поднимал ему настроение.

Как, впрочем, и шорох тонких колес и скрип инвалидной коляски.