Цена вопроса. Том 1

Шли годы, «правильный момент» все не наступал, а потом программу закрыли. Профессор Ионов умер. Без финансирования и поддержки на государственном уровне осуществить задуманное в прежнем виде возможным не представлялось, поэтому тем, кто остался сотрудничать с программой, была предложена новая идеология, направленная на развал системы, но куда менее затратная: задействовать все инструменты, какие только можно найти в действующем законодательстве, чтобы заставить систему задохнуться под гнетом собственного несовершенства и непрофессионализма. Люди, ставшие жертвами преступников, обращаются в полицию и не получают помощи и защиты? В дело тут же вступают юристы, адвокаты, составляющие жалобы на незаконные действия правоохранительных органов, протесты и письма. Подключаются журналисты, пишущие статьи о порочной практике отказов в возбуждении уголовных дел, поднимается волна обсуждений в Интернете. Хорошо обоснованная жалоба ложится на стол работника прокуратуры, тому ничего не остается, как отменить незаконное решение об отказе, материалы возвращаются в полицию, где через определенное время снова выносится постановление об отказе. И так по кругу десятки раз. Вал бумаг растет, отчетность все труднее и труднее фальсифицировать, начальники на совещаниях орут благим матом: «Отказывайте так, чтобы терпилы не писали жалобы! Отказывайте грамотно! Составляйте бумаги безупречно, чтобы прокуратура к нам не цеплялась! За каждый плохо составленный отказ буду налагать взыскание!» Но для того, чтобы выполнить требование руководства, нужно тратить время на работу, напрягать мозги, составляя те самые «безупречно обоснованные отказы», выуживая из недр памяти жалкие кусочки истинно правовых знаний, а это мало кому под силу. И опять пишутся беспомощные с юридической точки зрения и смехотворные с точки зрения нормальной логики бумаги, которые опротестовываются в прокуратуре…

Да, это была тактика медленного и постепенного, но зато постоянно нарастающего давления, которое рано или поздно должно принести свои плоды. И так много уже сделано, такой длинный и трудный путь пройден, что невозможно допустить, чтобы из-за одного человека все пошло прахом.

* * *

Генерал Шарков открыл дверь отцовской квартиры своим ключом.

– Папа, ты дома? – громко крикнул он.

Ответом ему послужил грозный утробный «мяв», изданный рыжим Ганей. Если Олег Дмитриевич был дома, Ганя громко и нахально заявлял о своем неудовольствии появлением «четвертого лишнего», окаянства хватало. Если же хозяин отсутствовал, оба четвероногих, едва заслышав, что пришел не любимый папочка, а кто-то еще, немедленно прятались в самый дальний угол и сидели там, прижав уши и не издавая ни звука.

Сразу же за голосом кота послышались шаги отца, выходящего в прихожую.

– Сынок! – Он крепко обнял Валерия Олеговича. – Ты один, без Лены?

«Сказать или не сказать?» Готового решения у Шаркова не было.

– Как ты? – спросил он вместо ответа. – Как чувствуешь себя?

– Да что со мной будет, – улыбнулся Олег Дмитриевич. – Скриплю помаленьку. А ты как? Выглядишь неважно. Не болен?

«Скажу, – решил Шарков. – Все равно скрыть не удастся. Надо сказать».

– Не болен, но расстроен.

– Что-то случилось? С Олежкой? Или с Маришкой? – встревоженно спросил отец.

– Не волнуйся, с ними все в порядке. Пойдем, чайку выпьем, я тебе расскажу.

Олег Дмитриевич захлопотал над чайником и чашками. Генерал не стал ждать, когда чай будет готов, и выпалил прямо в спину отцу:

– Лена от меня ушла.

Олег Дмитриевич медленно повернулся, в одной руке чашка, в другой сахарница.

– Лена… что? Что она сделала?

– Она ушла от меня, – негромко повторил ге-нерал.

– Почему? Что случилось? На бабе попался?

Валерий Олегович поморщился.

– Ну перестань, папа, какие бабы? О чем ты говоришь?

– Но ведь у тебя были, я точно знаю… И не одна.

– Ну, когда это было… Сто лет назад. Молодой был, глупый. Нет, никаких баб.

– Тогда что? Она себе завела кого-то?

Шарков-младший пожал плечами.

– Говорит, что никого. Просто ей надоело жить со мной. Я ее понимаю. Я стал плохим мужем. Когда-то был хорошим, а стал плохим.

– Глупости не говори! – Отец повысил голос. – Как это ты можешь быть плохим мужем, если ты ей не изменяешь и зарплату приносишь? Какого еще рожна ей надо?