Цена вопроса. Том 1

– За вами могут быть ноги? – деловитым тоном спросила Люша, стаскивая с себя малиново-розовую куртку и бирюзовый шарф.

– Могут, – удрученно кивнул Дзюба. – Хотя я надеялся, что их не будет. Просчитался, значит.

– Мы там одного срисовали, неподалеку от ворот, в кустах. Ну и на всякий случай решили подыграть, как будто мы ваши давние друзья.

– А в коробках что?

– Пиво. В пакетах – закусь к нему.

– Зачем? – строго и с нескрываемым неудовольствием проговорил капитан. – Вы что, собираетесь здесь пиво хлестать?

Дима, которому тяжелые коробки были явно не по силам, с трудом отдышался, поставив их на пол, и промямлил:

– Так еще когда уезжали… И не мы, а она сама. Заодно и проверили.

– Что проверили? – растерянно спросила Анна, переводя взгляд с Люши на Диму с таким ужасом, как будто перед ней крутилась граната с выдернутой чекой.

– Мы заметили его еще тогда, когда уезжали отсюда. Поэтому на всякий случай заехали в магазин и затоварились всем тем, что обычно покупают на встречу старых друзей. В магазине мы его не видели, но на всякий случай… А сейчас, когда подъехали, снова срисовали. Потому и спектакль устроили, – терпеливо перевела Люша. – Кажется, ваш Никитич с ним даже разговаривал. Он как, в курсе?

– Для него мы – парочка, Дима – мой старый дружбан, а ты – его девушка.

– Не мы, а она, – упрямо повторил Дима свою загадочную фразу. – Я только то, что в микроскопе, хорошо вижу, а людей не замечаю.

– Ой, да ладно тебе прибедняться! – Люша весело чмокнула жениха в щеку, для чего ей пришлось слегка пригнуться.

Да уж, обманчива внешность! Разнаряженная, как яркая бабочка, Люша в своих жутких леопардовых штанах и с избыточным макияжем оказалась хорошим оперативником, глазастым и наблюдательным, умеющим быстро ориентироваться в ситуации и реагировать на нее. Только почему она так странно одевается? Обычно опера стараются не выделяться из толпы, сливаться с ней, не бросаться в глаза. Надо будет спросить при случае.

Ноги… Значит, в Тавридине кто-то очень сильно сомневается в легенде капитана Дзюбы и продолжает выяснять, зачем сыскарь с Петровки заявился в их края. В общем-то, понять можно: если, как считает полковник Конев, тавридинской полицией плотно занимается управление собственной безопасности, а может, и ФСБ, стало быть, грехов и косяков у них – видимо-невидимо, и у полиции славного города Тавридина есть все основания бояться, что к ним уже и Москва присматривается. Ну ладно, если так, то терпимо. Хотя, конечно, лучше бы без этого.

Люша

…Уехав днем из гостевого домика на водохранилище, Дима и Люша добрались до работы, после чего разделились. Дима быстро нашел возможность получить нужные сведения и остался у себя в кабинете проводить экспертизы и писать заключения, а Люша отправилась к родственникам потерпевших.

Родители убитого в 2016 году двадцатилетнего Виктора Юрьева ничего нового не рассказали, повторили то, что и так записано в материалах дела: сын любил бывать в одиночестве, ни в ком не нуждался, мог часами просиживать в сквере на лавочке или на берегу водохранилища и о чем-то думать. Ни о каких конфликтах или новых знакомых не рассказывал.

В квартире, где проживал до своей смерти двадцатисемилетний Егор Анисимов, дверь Люше открыла молодая женщина, находящаяся, судя по размерам живота, на седьмом-восьмом месяце беременности, сестра погибшего, Ольга Любавина, в девичестве – Анисимова.

– Я думала, никто уже давно не ищет убийцу Егора, – горестно проговорила Ольга. – К нам только в первые дни все время приходили из полиции, а потом и перестали.

– А зачем вас дергать, если вы все рассказали? На самом деле работа не прекращается, просто родных уже не трогают, – выдала ей Люша утешительную ложь.

– Почему же вы сейчас пришли, если считается, что мы все уже рассказали?

– Потому что есть такая закономерность: пока человек помнит то, что он говорил, он именно это и будет повторять, даже если его просят вспомнить еще какие-нибудь детали. А когда проходит много времени и человек забывает собственные слова, вот тогда есть надежда, что механизм вспоминания включится.

– А-а, – протянула Ольга. – Ну да, понимаю. А что я должна вспомнить?

– Все, что касается вашего брата. Друзья, девушки, разговоры, телефонные звонки… Все, что вспомните, особенно незадолго до гибели. Или после гибели, – добавила Люша.

Зачем она произнесла эти последние слова – девушка не знала. Никогда прежде она этого не говорила. Словно толкнуло что-то изнутри.

– После гибели? – удивленно переспросила Ольга. – Но мы с мамой и об этом рассказывали, нас же несколько раз спрашивали, не приходил ли кто-то к Егору после того, как… Ну, в общем, после того. Не звонил ли кто. Нас спрашивали.

– А когда спрашивали, не вспомните? – зачем-то настаивала Люша.