Цена вопроса. Том 2

— Ну, я понял, что вы не знаете. Но «как получится» — это тоже не ответ, — с крестьянской упрямой хитрецой возразил Зарубин. — Вы мне скажите, как может получиться и что еще может понадобиться. Предупрежден — значит, вооружен.

— Настырный ты, Кузьмич. Если я прав, то в твоих списках я найду человека, а возможно, и не одного, а двух-трех. И мне нужно будет расписать все их передвижения за последние двое суток. Кроме того, мне нужно будет узнать, где они находятся сейчас. Для этого снова потребуются твои прикормленные мальчики-девочки из техподдержки.

— А дальше? — не унимался Зарубин. — Узнаете — и на этом все?

— Узнаю — и пошлю тебя в адрес. Заберешь девушку, набьешь морды тем, с кем она там прохлаждается, и привезешь ее ко мне.

Сергей Кузьмич выразительно округлил глаза.

— Дочка, что ли? Это вы свою Лину хотите вытащить? А Кристина Фалалеева тогда кто? Подружка ее, что ли, с которой она вместе тусуется?

— Уймись, Кузьмич, — устало проговорил Большаков. — Я ищу именно Кристину Фалалееву. Ее нужно найти и привезти ко мне. И я очень ценю твою дружбу и твое умение работать быстро, не задавать лишних вопросов и не болтать.

— Понял, гражданин начальник, не дурак. А насчет «набить морды» — это как? Серьезно или ради красного словца?

— Совершенно серьезно, — подтвердил Константин Георгиевич. — Можешь даже ноги повыдергивать или переломать, если захочется.

— Тогда я возьму кого-нибудь с собой, кому это в кайф будет. Сам-то я не любитель этого дела с рукоприкладством, но есть люди, которые всегда и с удовольствием. Отчего ж не сделать им приятное?

— На твое усмотрение. И спасибо тебе заранее, Кузьмич.

«Интересно, хорошо это или плохо? — размышлял полковник Большаков, пока служебный автомобиль вез его на Петровку в здание ГУВД. — Человек работает, постепенно поднимается по служебной лестнице, делает карьеру, но в какой-то момент останавливается, и дальнейшее движение прекращается. И вовсе не потому, что он профессионально несостоятелен, нет. Он профессионал высочайшего класса. Но он ведет себя так, что недоброжелатели называют его „престарелым паяцем“. Мальчишество. Озорство. Нежелание становиться солидным и внушительным. Он даже разговаривает как пацан. Одинаков и с друзьями, и с сослуживцами, что с подчиненными, что с вышестоящими. Что это? Глупость? Упрямство? Психологическая незрелость? Или какой-то механизм защиты, борьбы с комплексами низкорослого человека? Надо будет спросить у Веры. У Веры… Да, без Веры в любом случае не обойтись. Ромка Дзюба в одиночку не справится с психологическим портретом Пескова. Борис Александрович предоставит много информации, но тут нужно уметь… Положите перед не умеющим рисовать человеком хоть миллион тюбиков с красками, дайте ему хоть миллион кистей, он все равно не напишет полотно, если он не художник».

Люша

Старший лейтенант полиции Валентина Горлик не имела обыкновения задумываться над тем, нравится ей человек или нет. Вот не было у нее такой привычки, как-то не сформировалась она еще в детстве. И точно так же она не придавала ни малейшего значения тому, нравится ли она сама тем, с кем имеет дело. Разумеется, на любовь это не распространялось: Дима был для нее самым лучшим на свете, и в его глазах Люше хотелось выглядеть достойно. Но это было единственным исключением. Все же прочие люди, с которыми ей приходилось контактировать, оценивались не с точки зрения «нравится — не нравится», а исключительно с позиции «сделать так, чтобы потребный результат был, а конфликта не было». У Люши не имелось ни самолюбия, ни тщеславия, ни обидчивости. Вся ее жизнь в последние годы была сосредоточена вокруг обожаемого Димы, и она готова была костьми лечь, чтобы быть рядом с ним. Остальное ее интересовало довольно мало, в том числе и собственная внешность, которую приходилось камуфлировать и опошлять в целях профессиональной необходимости.

Как и было велено, Люша с утра явилась в городское управление внутренних дел к капитану Пустовиту, которому полагалось на основе ее информации «раскрыть» прошлогоднее убийство Леонида Борискина, а потом, потянув за ниточку, еще и два убийства на Шолоховском водохранилище.

Андрей Пустовит, округлый и туловищем, и выбритой налысо головой, встретил ее настороженно и не особо приветливо. Но Люше было наплевать, ей важно было доказать, что ее Дима — безусловный гений, а сама она тоже не очень глупая и кое-что может.

— Ваш серебровский Борискин и наш терпила Анисимов получили обвинения в воровстве, — объясняла она, не обращая ни малейшего внимания на прищуренные глаза оперативника, из которых наружу просачивалось презрительное недоверие. — Анисимову прислали письмо, обычное, бумажное, я его видела. Что прислали Борискину — мы не знаем, но точно знаем, что незадолго до убийства он выяснял со своим дружбаном, не он ли назвал его вором. Борискин и Анисимов учились в Сереброве, в одном и том же институте, но на разных факультетах, у них там всего год разницы, а четыре года совпадают…