Цена возвращения

Господин аббат,

С прискорбием сообщаю, что ваш отец владетельный герцог дю Шилле, ваша сестра герцогиня де ла Гер и ее четырехлетняя дочь погибли во время путешествия в Островную империю.

Корабль «Синяя ласточка», на котором они плыли, был атакован пиратами. В абордажном бою погибли все.

На следующий день разграбленную «Синюю ласточку» обнаружил галлийский сторожевой корабль. Его светлость и герцогиню нашли зарубленными, по мнению наших моряков, абордажными саблями. Герцог был еще жив и перед смертью успел сообщить, что его внучку, четырехлетнюю Мэрион, разбойники закололи и выбросили в море.

Среди обнаруженных на корабле убитых моряков и пассажиров действительно не удалось найти девочку. Также не нашли командира охраны герцога — Жюста Мулена. Очевидно, их действительно следует считать погибшими, ибо возможности выжить в открытом море в это время года нет никакой.

Герцог и герцогиня похоронены в фамильном склепе имения.

Мы все скорбим о них и молимся за упокой душ невинно убиенных.

Ваш слуга, господин аббат и владетельный герцог,

управляющий Советер.

* * *

Дю Шилле поднял голову, тяжело, почти по-старчески встал и вновь подошел к секретеру. В одном из ящиков нашел то самое письмо, содержание которого помнил, словно главную молитву своей жизни. В сотый, а может, и в тысячный раз перечитал, положил на место.

Перед глазами пролетели лица чиновников из того состава Службы дворцовых церемоний. Он разговаривал с их главой, пытался достучаться до его сердца, чтобы не вернуть уже погибших, но хотя бы пробудить раскаяние. Бесполезно. На него с ледяной насмешкой смотрели глаза фанатика.

— Что вы, господин аббат, как вы могли подумать, господин аббат. Да как вы смеете, господин аббат!

Вот после этого разговора близ монсеньора дю Шилле и появились личные письмоводители. Вначале только двое, но и этого оказалось достаточно, чтобы за два года в Службе дворцовых церемоний, в той группе, что ведала судьбами хранителей, полностью сменился состав. И глава Службы сменился.

За упокой умерших от болезней и прочих напастей он долго и искренне молился, но оправдывал себя не местью, а заботой о тех, кто сможет еще оказаться на месте его отца, сестры и племянницы.

А сегодня узнал, что, возможно, не точно, но все-таки может быть, некая крестьянская девушка десять лет назад сотворила заклятье. В этом мире, где женщины могут колдовать лишь в одном единственном случае — если они являются дочерями хранителей. Как Мэрион.

Глава 38

Резиденция королевского интенданта Пикардии виконта де Камбре

Роскошная, украшенная резьбой, раскрашенная в светлые цвета карета с гербом виконта Транкавеля остановилась перед резиденцией де Камбре душным майским днем.

Стоявшие на посту гвардейцы подобрались, увидев одного из влиятельнейших вельмож королевства. Немедленный доклад королевскому интенданту, и вот из дверей дома выходит богато одетый вельможа, слишком молодой для своей высокой должности.

Ее, молодость, не могут скрыть ни длинный шрам, изуродовавший левую щеку, ни ранняя седина в волосах.

Вельможа раскрывает руки для объятий, улыбается, отчего лицо его неестественно перекашивается.

— Шарль, как же ты вовремя! Сусанна на прошлой неделе родила, сегодня у нас обряд приобщения, я прошу… нет, мы с женой просто желаем видеть тебя в церкви!

Транкавель замер, осмысливая ситуацию. Таинство приобщения — первый и важнейший обряд в жизни каждого истинного последователя Спасителя. На него принято приглашать лишь ближайших родственников и друзей. Это знак величайшего доверия со стороны родителей.

— Разумеется! Но хоть скажи, кто родился? А имя подобрали?

Де Камбре расцвел.

— Девочка. Не знаю, какое имя подобрала Сусанна, пока молчит и только лукаво улыбается, а второе имя — Аня.

— Как?!

— Анн, разумеется, но Аня мне ближе. Боюсь, дома я буду ее звать только так.

— Я правильно понимаю…

Де Камбре обнял гостя за плечи, увлекая в дом.

— Именно. Так звали мою маму. Там, в том мире. Так пусть будет Аня и здесь — я ведь не слишком многого хочу?