Цена жизни (СИ)

Пётр Иванович представил, что не услышит ни одного наивного детского вопроса. Некому будет портить грядки, срывать фиолетовые помидоры, переставлять книги и сметать волшебную паутину. Никто не заговорит с ним на родной речи, не назовет его «старым мамонтом», не скажет странные слова: «прикольно», «су-у-упер» и «круто»…

- Она. Будет. Жить.

Чёрные губы искривились, обнажая острые зубы:

- Однажды я утоплю тебя в людской крови, колдун!

Хранитель закрыл глаза, а все вызванные им изменения пропали, возвращая Кате прежний облик. Девушка без сознания упала прямо на Петра Ивановича. Он подхватил её и перенес на телегу, где осторожно уложил на солому.

Тихо зашелестел дождь. Где-то вдали грянул гром, предвещая грозу.

Одежда моментально вымокла, прилипнув к худому жилистому телу Петра Ивановича. Он дрожал и не мог сдвинуться с места.

- Господи… прости меня…

***

Катя проснулась вечером на скамейке возле растопленной печки. Она осмотрелась и, нахмурившись, протерла веки.

Каждый уголок дома был вымыт до блеска. Пётр Иванович сидел на кухне и надраивал песком посуду под оглушительный гром снаружи. Заметив, что правнучка проснулась, мужчина так встрепенулся, что едва не разбил тарелку.

- Как ты себе чувствуешь? Ничего не болит?

- Вроде нет… – ответила девушка, проведя рукой по лицу. – Что случилось после того, как я потеряла сознание?

- Пришли стражники и спасли нас, – отвечал Пётр Иванович, а сам не знал, куда руки деть и взгляд отводил.

- У вас… лицо распухло.

- Заживет. Первый ли раз морду-то бьют? – засмеялся прадедушка. – Я тут платьице, лаптики, кисточки и красочки тебе прикупил. Ты же любишь рисовать? Будешь ядовитые цветочки рисовать…

- А книги?

- Э… в это раз без книг… в следующий раз куплю…

- Дедушка...

- Да, Катенька?

- Как вы думаете, мы вернемся когда-нибудь домой?

Пётр Иванович едва заметно вздохнул, присел рядом с правнучкой на стул и погладил её по плечу:

- Да, внученька, вернемся.

Катя отвернулась к стене печки и тихо всхлипнула:

- Спасибо. Вы очень добрый.

Пётр Иванович растерялся. Добрым его назвали впервые за много лет, когда он и сам забыл, что такое доброта.

- Знаешь, Катенька, мы найдем способ припугнуть того целителя, чтобы он больше платил за травы, – слишком весело произнес Пётр Иванович. – Устроим ему…

- Тёмную?

- Да, тёмную. Только… давай без участия духов.

- А как?

- Венок ему ядовитый сплетем и на порог положим.

- И вы не скажите, что этого делать нельзя?

- Не скажу.

Повернувшись, Катя обняла Петра Ивановича, а он неловко ответил:

- Вот увидишь, все будет хорошо…

Глава 3

Сквозь ветви деревьев проникал солнечный свет и отражался на капельках росы. Мир просыпался ото сна. Со всех сторон раздавалась таинственная мелодия леса.

Постель из листьев и мха соблазняла теплотой и уютом. В лесу привыкаешь спать, где и когда угодно. И мох – королевское ложе по сравнению со скалами, где со всех стороны продувало, а от холода немели конечности.

В лесную гармонию ворвался громкий детский смех. Испуганно вспорхнули птицы и дали стрекоча насекомые, спасаясь от голых пяток малышки.

- Я вижу тебя, крылатик!

«Рада» - тепло подумал он, не покидая нагретого убежища и наблюдая, как к нему бежала маленькая девочка. Рада по-детски смешно пыхтела и карабкалась по веткам, стряхивая утреннюю росу себе на светлую голову и на пригревшегося крылатого товарища. Приходилось помогать ей, чтобы она не упала.

- Я хочу как у тебя большие крылья! – девочка дернула за кончик крыла.

- Рада, ты должна оставаться человеком, – страшная когтистая рука коснулась детского лица.

- Я не хочу! Я хочу быть как ты!

- Рада, у тебя есть выбор, которого не было у других. Если станешь такой как я, ты больше никогда не сможешь вернуться к людям.

- Быть человеком скучно, – нахмурила белесые бровки Рада.

- Не скучно, Рада. Ты не будешь привязана к одному месту, как я.

- Лес красивый.

- Лес красивый, – согласился он. – Но знаешь, сколько лесов в нашем мире существует? Сколько красоты ты можешь увидеть? Не смотри на мои крылья. Нет в смерти красоты.

- Я тебя люблю, – улыбнулась девочка. – И крылья твои люблю! Не злой ты! Лгут люди!

- Ты помнишь, что для людей я – секрет? Твоя самая большая тайна, о которой никому-никому нельзя рассказывать.

- Помню!

- Тогда беги к маме.

- А можно я останусь с тобой?

- Нельзя, Рада, – он поцеловал её в макушку. – Тайна должна остаться тайной.

Девочка слезла с дерева и устремилась к зовущей её матери.

***

Катино пробуждение было трудно назвать приятным. Вместо петухов на улице завывали дурной сиреной коричневые ящерицы вперемешку со скрипом по стеклу, от которого зубы сводило.

- Всех зажарю, – мстительно произнесла Катя и закрыла голову подушкой.

- Катюша, иди кушать! – позвал снизу Пётр Иванович.

Катя спустилась и после сытного завтрака попросила у прадедушки карту.

- Карту? Какую карту?

- У вас же есть карта местности, где мы находимся и в какой стране, – пояснила Катя. – Или вы не интересовались этим вопросом?

Пётр Иванович нахмурился и покопался в своих вещах, пока не нашел выцветший и потрепанный рулон.