Ценник красивой жизни

Инга заглянула в спальню.

– Устал, – Дмитрий Евгеньевич говорил правду, что бывало в отношениях с женой редко. Не то что он привык врать, просто правду не говорил, не нужна ей эта правда, про его дела, про его женщин. Он знал, что Инга была умной женщиной и обо всем догадывалась и знала сама, тем более, зачем говорить лишнее.

– Ты много работаешь последнее время, – участливо сказала она. – Нам поговорить надо. Меня сегодня следователь вызывал, Аванесов его фамилия, я сказала, что больна, да и правда неважно себя чувствую, давление, что ли, разыгралось, поэтому договорились о встрече на завтра. Меня будут о чем-то спрашивать, а должна ли я что-то отвечать или не должна, я не знаю. Ты хоть бы дал мне вводную, что говорить. Ритку твою, мерзавку, убили, наверное, про нее речь пойдет или про то, что она тебя шантажировала. Я ведь толком не знаю, только догадываюсь. Собственно, если тебе это не интересно, я продолжать не буду.

«Ну, вот чутье и не подвело», – подумал он, а вслух произнес:

– Молодец, что мне сказала. Я поговорю с нужными людьми, чтобы тебя и вообще нашу семью оставили в покое.

– А у нас есть семья, Дима? Ты уверен? Мы живем с тобой в параллельных мирах.

– Какая муха тебя укусила?

– Я устала врать, изворачиваться, слушать сплетни про твоих очередных любовниц. Зачем нам деньги? Заботы о благосостоянии? Зачем, Дима? Может, нам надо было ребенка из детского дома взять, тогда бы и жизнь была другой.

– Нет, из детского дома нам никого не надо. Там все дебилы и придурки, оставь эту затею.

– Ну да, тебе виднее, – грустно сказала она и вышла из спальни.

Инга чувствовала себя обессиленной, она не упрекала его ни в чем, ни о чем не сожалела, только не могла себе ответить, зачем столько времени было потрачено на слежку за мужем и его пассиями? Бессмысленный сбор глупой и никому не нужной информации.

Он врет. Он до сих пор ей врет и даже намеком не дал понять, что предпринял, чтобы не ответить на шантаж этой маленькой дряни Ритки. А ведь флешку так никто и не нашел. А она просто устала быть сильной, мудрой женщиной, бизнес-вумен со стальными нервами, «железной леди», старшей женой в его гареме. Устала входить в положение, прощать, выживать, побеждать. Она и своей жизнью не жила, не стала любимой женщиной, любимой женой, матерью, а просуществовала, как предмет сопровождения господина Шинкова, механизм обеспечения его жизнедеятельности. Инга отрешенно посмотрела на их общую фотографию, где они с мужем стояли в обнимку и смеялись так весело, что казались самой счастливой парой. Ей больше нечего здесь делать. Она насыпала полную горсть таблеток, закинула в рот, запила водой и легла на диван. Резкая боль в душе начала слабеть, и Инга успела подумать, что Дима проводит ее в последний путь достойно, не пожалеет денег.

Шинков не мог уснуть, вертелся с боку на бок, и наконец решил, что лежать не будет, а позвонит начальнику УВД по завтрашнему Ингиному допросу. Сам факт, что его жену будут допрашивать, для него не просто неприятен, но и опасен. Мало ли что она может наговорить? Хотя грешить на Ингу он не мог, за всю совместную жизнь она его ни разу не подставляла.

Телефон Чупрова был недоступен, и это тоже встревожило.

– Пьет где-то, что ли? – чертыхнулся Шинков. – Завтра утром вызову к себе и устрою разнос по полной программе. Мало ли какие потаскушки умирают, зачем мою семью с грязью смешивать?

Он понял, что сейчас не заснет, взял пульт от телевизора и включил спортивный канал, который действовал на него расслабляюще.

– Инга, – крикнул он, – принеси воды!

Его продолжала мучать жажда, но ответа не последовало, и Дмитрий Евгеньевич, сунув босые ноги в мягкие тапочки, сам спустился вниз.

Инга неподвижно лежала на диване, нелепо подогнув под себя руки, и была похожа на красивую случайно брошенную куклу.

– Инга! – позвал он. – Инга, ты меня слышишь?

Она не отвечала. В комнате стоял одуряющий аромат лилий, Шинков даже потряс головой.

– Инга! – Он наклонился к жене и увидел, что пол рядом с ней залит рвотой, а вокруг разбросаны таблетки.

– Инга! Не молчи! Инга! – Шинков набрал телефон «Скорой» и, шатаясь, вышел во двор. Тишина, которой он восхищался еще несколько часов назад, сильно давила на виски.

– Нет, она не могла так поступить, сейчас приедет врач, и все будет хорошо, – повторял он растерянно.

Шинков непривычно нервничал и с надеждой смотрел в глаза молодому доктору.

– Она мертва, отравление. Держитесь, Дмитрий Евгеньевич, – сочувственно сказал доктор.

– Как мертва? – не поверил Шинков. – Да сделайте что-нибудь. Вы же доктор! Что вы стоите как истукан?

– Давайте я вам укол сделаю? – предложил врач. – Успокоительный.

– Какой, к черту, укол?! Жену спасайте! Делайте что-нибудь! – кричал он на врача.

– Она мертва. Ваша жена умерла, и сделать, к сожалению, уже ничего нельзя, – монотонно повторял врач и все время куда-то звонил.

Санитары приехали очень быстро, надели на тело Инги мешок и вынесли носилки из квартиры.

– Я в полицию сообщил, отравление все-таки, – проговорил врач, прежде чем уйти.