Ценник красивой жизни

Яна молча кивнула. Серафима вытащила приготовленные листки бумаги, ручку и начала задавать вопросы. Яна отвечала бойко, но когда дошли до наличия детей, притормозила.

– Не знаю, как отвечать, – нервно сказала она.

– То есть вы не знаете, есть у вас дети или нет?

Яна задумчиво посмотрела в окно.

– Есть дочка, Ритка, но не знаю, где она.

– Значит, дочка? – повторила обескураженная Серафима, обдумывая, как себя вести в неожиданно открывшихся обстоятельствах.

Сима как-то сразу поверила, что это правда, Рита действительно отдаленно напоминала Яну, тот же прямой нос и взгляд зеленых глаз. Хмель окончательно развязал язык хозяйке квартиры, и она заговорила жадно, словно молчала сто лет.

– Есть дочка, точно есть! Я ее родила рано, да в роддоме оставила. Осуждаешь? А если жить негде и жрать нечего? В прошлом году она меня нашла, я ее сразу, конечно, не узнала. Просила обиды не держать.

– Вы с ней виделись потом?

– Да, виделись, – Яна помялась. – Выпью еще, голова болит.

– А не будет еще сильней болеть? – осторожно поинтересовалась Сима.

– Нет, не будет, – отрезала Яна и опрокинула еще стакан, черты ее лица размякли, а глаза затуманились. Она вдруг как будто вновь увидела Симу.

– Кто ты такая? Что ты у меня в квартире делаешь? – грозно спросила она.

– Я с опросом по реформе ЖКХ! – Сима сунула ей под нос пенсионное удостоверение, которое успокоило хозяйку. – Мы же чай с вами пьем, – напомнила она.

– А-а-а, – протянула хозяйка и как ни в чем не бывало продолжала говорить. – Помыкалась моя Ритка по детдомам, по мужикам. Все горе в жизни от мужиков, от них проблемы сплошные. Вот и ее любовник в психушку затолкал, дочку мою, но она сбежала потом.

– У вас, наверное, жила, как без помощи матери? – сочувственно сказала Серафима.

– Да, я, как мать помогла, и жила она у меня немножко, не без этого, – гордо сказала Яна.

– Жаль девочку. А фотографии у вас дочкины есть? Так хочется на нее посмотреть!

– Не до фоток нам было. Страху с дочкой мы натерпелись, да если бы не я, залечили бы ее до смерти! Вспоминать жутко.

– Ну, если фотографий нет, что-то от нее на память ведь осталось?

– Не, никаких вещей не осталось. В свое одела ее, так и исчезла в моих шмотках.

Яна вдруг опять вздернулась и пристально начала вглядываться в лицо Симы.

– Что ты тут вынюхиваешь? Кто тебя подослал? – Она вдруг резко выдернула из-под Симы стул и вцепилась ей в волосы. Сима не растерялась и смогла вывернуться из рук Яны, успев ударить ее по ноге.

– Что ты выведываешь, говори? – визжала хозяйка.

– Да успокойтесь, женщина! Я с опросом, с ЖЭКа, – сказала она, переводя дыхание.

– С ЖЭКа? А зачем про Ритку пытаешь? – Она с ненавистью замахнулась кулаком.

Серафима решила, что визит пора заканчивать, оттолкнула Яну и рванула к выходу. Давно она так быстро не бегала, не останавливаясь до самого дома, оттого и не заметила, как у подъезда едва не сбила с ног Аванесова.

– Вы готовитесь к Олимпиаде? – улыбаясь спросил он.

– Что-то вроде, – переводя дыхание, ответила Сима.

Но Аванесов был «калач тертый» и сразу заподозрил неладное.

– Вы откуда несетесь, газетчица? Мы же с вами договаривались, никакой самодеятельности. Кто за вами гнался? Что за свежие царапины на руках?

– Да у меня тут дела образовались, – нехотя ответила она.

– Шагом марш ко мне в квартиру и рассказать все подробно! – скомандовал он.

Серафиме, застигнутой почти с поличным, пришлось все рассказать и про Ингу, и про Яну, и про неожиданные обстоятельства. Она никогда не слышала, чтобы спокойный и взвешенный Руслан так кричал:

– Газетчица, вы смерти моей и своей хотите?! Думаете, что посмертно бюстик из песка у нашей мусорки вам сделают, а бабушки будут приносить цветы?! Вы зачем Шинкову злите и провоцируете? Задания ее без моего ведома выполняете! Почему сначала мне про эту Яну не рассказали? А если вы ее спугнули, и она уедет из города? Где мне ее искать?

– Не уедет, пьяная она и не вспомнит ничего. Да она и не знает, что Ритка погибла.

– Удивительно, что вы ей об этом не рассказали!

– Ну, я не совсем идиотка!

– Совсем, представьте себе, совсем. Почему вы не сказали о провокации Шинковой? Что за самодеятельные пляски в ее косметическом кабинете, да еще и с шантажом? Почему не сказали про историю с нападением на вашего товарища? Ну, вы штучка! – задыхался от возмущения Аванесов.

Сима замолчала, преисполненная обиды, вдруг обида начала ее переполнять до краев, и неожиданно из глаз хлынули слезы. Такого Аванесов не ожидал, он словно наступил на невидимую преграду и запнулся.

– Ну, что вы, в самом деле, – извиняющимся тоном сказал он. – Я же за вас переживал, а если бы что-нибудь случилось?

– Я хотела как лучше! Вам помочь! – всхлипывала она. – Операцию с девчонками разработали, думали, планировали. А вы ничего не оценили!

– Как же не оценил? Оценил! Еще как! – говорил Руслан, вытирая ее заплаканное лицо большим платком. – Таких активных и сумасшедших помощниц у меня еще не было. Спасибо вам, газетчица!

– Пожалуйста. – Она перестала плакать и комкала в руках его платок.