Центральная и Южная Европа

Рассердился дон Альфонсо, но промолчал и поехал в Бургос. Там встретили его гранды и рыцари. Все они поцеловали руку короля, только Сид отказался, а с ним и его верные кастильцы.

— Вы наследник престола, — сказали они, — но, государь, вы должны произнести клятву, что вы неповинны в смерти короля, вашего брата, — ни вы, ни ваши люди, друзья или союзники.

— Хорошо, — сказал король, — я дам эту клятву в установленном месте и в установленном порядке.

Но в душе он очень сердился на Сида.

Собралось в Бургосе множество грандов и рыцарей, и Сид потребовал, чтобы король явился в собрание со всеми двенадцатью рыцарями и чтобы и они вслед за ним поклялись, что неповинны они в смерти короля Санчо. Все поклялись, только один король замялся было, но все же сказал–таки под конец: «Аминь!»

Тогда Сид преклонил перед ним колена и признал себя его вассалом.

Поклялся король, что неповинен он в смерти своего брата, но поклялся нетвердым голосом и с гневом обратился затем к Сиду:

— Сегодня я по твоей милости должен клясться, завтра ты должен поцеловать мою руку!

— Я признал себя, государь, вашим вассалом после вашей клятвы, — ответил мой Сид, — но королевскую руку я целую по охоте, а не по приказу.

— Уезжай из моих владений! — вскричал король в гневе. — И чтобы я не видал тебя здесь ровно год и один день.

— Я должен повиноваться своему королю, — ответил на это Сид, — ослушаюсь я его только в одном: уеду не на год и один день, а на четыре года и четыре дня.

Раскланялся добрый Сид и уехал; уехали с ним и его триста храбрых рыцарей. Все они были во цвете лет, не было ни одного не только старого, но хотя бы с сединой в волосах.

Очень сердился король Альфонсо на Сида и не знал, чем бы донять его. Тем временем мавританский король Али–Маймон стал жаловаться ему на Сида, который вошел в его царство, дошел до самого Толедо и захватил семь тысяч пленных и много добычи. Уж и раньше король Альфонсо был сердит на Сида, а теперь рассердился еще больше, а завистливые гранды подливали только масла в огонь. И послал тогда Альфонсо приказ Сиду через десять дней покинуть Бивар и выехать за границы Кастилии, Леона и всей Испании.

Мой Сид показал приказ своим друзьям, и все они вознегодовали на короля, изгнавшего такого храброго рыцаря, служившего верой и правдой его отцу и брату, и все они предложили Сиду служить ему и ехать с ним, куда он пожелает. Поблагодарил их мой Сид, согласился на их предложение и на другой день выехал со своими воинами из Бивара.

— Друзья! — сказал он им, выезжая. — Богу угодно было, чтобы мы покинули Кастилию и всю Испанию, но с Его же соизволения мы вернемся туда и богаче, и с большею славою, чем прежде.

На пути своем добрый Сид остановился в монастыре Сан Педро де Карденья. Донна Химена и его две дочери, донна Эльвира и донна Соль, сопровождали его и сделали богатые вклады. После обедни аббат с монахами подошел благословить знамя Сида, его знамя с красным крестом. Тогда мой Сид, сняв плащ, взялся за кисть своего знамени и сказал:

— Знамя, освященное святым отцом! Кастилец берет тебя с собою в изгнание. Король изгнал меня, но отечество мое меня не отталкивает. Король Альфонсо! Дай Бог, чтобы ты не нуждался в моей руке! Несмотря на весь свой ум, ты отталкиваешь меня, но даже бесчувственные камни оплакивают меня. Однако, как вассал твой, я обещаю подчинить тебе всех соседей твоих, мавров, и отдать тебе все плоды моих побед! Месть вассала своему королю — есть предательство!

Потом надел он шлем и простился со своею женой Хименой и со своими дочерьми. Жене своей сказал он:

— Ты не должна выказывать огорчения во время моего отсутствия: добрый вассал должен слушаться короля, хотя и несправедливого. Проводи время в заботах о наших владениях и о детях. Главное, избегай праздности: праздность и смерть одно и то же. Спрячь свои наряды до моего возвращения: жена в разлуке с мужем не должна наряжаться. Не отпускай от себя своих дочерей, будь серьезна со слугами, приветлива с дамами и осторожна с чужестранцами и во всем поступай как полноправная госпожа.

Затем, вскочив на коня, благородный Сид уехал, оставив в слезах донну Химену и своих дочерей. Еще в виду монастыря Сан Педро де Карденья обратился он к своим вассалам и сказал им:

— Вас у меня пятьсот благородных рыцарей, которые вызвались всюду следовать за мной, но теперь я изгнан королем, и пусть тот из вас, кто не захочет делить моего изгнания, спокойно возвратится домой.

Но все отвечали в один голос:

— Мы идем с тобою, Сид, и все, что ни прикажешь ты, мы исполним беспрекословно.

Плакали они и оглядывались, чтобы снова взглянуть на Бивар. Мой Сид вздыхал — было у него много печали. Приехал мой Сид в Бургос. Жители его подошли к окнам: все в слезах были они — так горевали бедные и говорили все одно и то же: «Лучше б не было вассала, если б добрый был король!» Они пригласили бы его к себе, да не смели: так гневался король Альфонсо, что еще до вечерней зари прислал в Бургос свою хартию; пришла она за большой печатью: