Центральный Зомбиленд

Город, впрочем, особо Кирилла не впечатлил. Старые дома, не слишком высокие, окруженные темными деревьями. Совсем не широкая улица с двумя рядами антикварных фонарей. Очень похож на старое Замоскворечье, единственный район М-полиса, где еще встречается столь утлая застройка. Улица была пустынна. Тем не менее Кирилл вроде видел какие-то движущиеся тени в конце и ощущал с десяток разумов. Странно, но чем больше их было, тем легче он справлялся с желанием выскочить и наброситься на обладателей этих разумов. Как будто его собственное сознание привыкало к постоянному раздражению и реагировало на него уже не так остро.

Рыжик между тем, забирая все время вправо, донес Кирилла до таинственной подворотни, отгороженной от мира ажурными коваными створками. Видимо, это место и было целью их недолгого путешествия. Ворота мелодично звякнули и гостеприимно распахнули калитку, обнаружившуюся в одной из их половинок. Рыжик медленно и максимально аккуратно протиснулся в нее. Однако его внушительные габариты не позволили совсем избежать конфуза. Он все же зацепился в конце о кованый завиток и издал душераздирающий скрежет. Хорошо, что улица была пуста, и на этот звук никто не обратил внимания.

За воротами открылся небольшой дворик, где их уже ждали. Натертый до блеска и, кажется, покрытый слоем настоящего золота, робот-дворецкий распространял вокруг себя ауру роскоши и волны нескрываемого недовольства порученным заданием. Раньше подобную дорогую технику Кирилл встречал только в зомби-панельных сериалах о богатой жизни золотобирочных топ-менеджеров и их жен топ-моделей.

Странная приставка – «топ», делающая обычную ерунду, ерундой необычной, с золотым напылением, что ли. Слово вроде для языка родное, а вот смысл непонятен. Ведь не связан же он с тем, что топ-менеджеры могут на подчиненных топать ногами. Судя по его собственному опыту, они обычно предпочитают орать. Кирилл несколько раз был на совещаниях у вице-президентов Первого банка и всегда выходил с них облаянным. Причины крика были, конечно, разные (невыполнение планов, неправильный стиль одежды, поломка стула и так далее), но результат всегда был один. Подчиненным на повышенных тонах рассказывали, что они толпа ненужных бездельников и идиотов. Так что это скорее не топ-менеджеры, а крик-менеджеры или ор-менеджеры. Кирилл по этому поводу никогда не напрягался и даже не обижался. Орать на подчиненных – это есть основная часть работы руководителя, потому что в идеально отлаженной бюрократической системе повлиять на что бы то ни было не мог никто. Ни он сам, ни его начальник, ни вице-президенты, ни президент, которого, к счастью, никто не видел, не могли изменить ни на миллиметр утвержденный процесс документооборота. Оставалось только орать. Крик создавал, в основном, правда, у кричащего, впечатление, что от него что-то зависит, и что он чем-то таким управляет.

Кроме того, право громогласно и нелицеприятно высказываться в отношении других зомби-особей является весьма ценным бонусом, даруемым более высоким социальным статусом. Золотые бирки кричали на белые бирки. Белые бирки строго в соответствии с должностной иерархией кричали друг на друга и на серые. Серые бирки, у которых чаще всего подчиненных не было, кричали на роботов.

Разумеется, происходило это не слишком часто. Все-таки зомби в эмоциональном плане были намного устойчивее выродившихся людей. То есть не совсем выродившихся. Нет, конечно, идеально работающий инстинкт ментального самосохранения требовал изредка эмоциональной разрядки, но к крику на работе она не имела отношения. Начальник, который орал на подчиненного, совершенно не испытывал внутреннего напряжения или негатива. Он просто выполнял свою собственную трудовую функцию и реализовывал данный зомби-социумом бонус. Так же, как не напрягался при этом и подчиненный. Зомби вообще никогда не напрягались. Эволюция разумно отключила для них эту опцию.

Итак, топ-робот (Кирилл надеялся, что это правильный термин) ждал их у дверей невысокого дома. Этажей, наверно, пять или восемь. Изнутри робота смотреть вверх не получалось. Когда они оказались непосредственно перед позолоченным механизмом, тот осмотрел свысока несчастного Рыжика, который был в полтора раза выше него и раза в три шире. Ни одна ржавая потертость и залатанная спайка не ускользнула от этого стеклянного взора. Рыжик ощутимо съежился от смущения. Во всяком случае Кириллу внутри стало еще более тесно. Выдержав внушительную паузу, встречающий робот соизволил картинно кивнуть прибывшему, повернулся к нему спиной и всем видом предложил следовать за ним.

Они оказались в роскошном холле, достойном обслуживания со стороны топ-робота, однако далее допущены не были. Через боковую дверь и вереницу подсобных помещений они попали в крайне унылую каморку без окон. Стул, стол и наспех заправленная чистым бельем кровать были единственными украшениями сего помещения. Слово «украшения» влезло в эту фразу скорее по привычке, чем с целью подчеркнуть красоту перечисленных предметов интерьера.