Цепкие лапы родины (СИ)

Через пару дней Микола почувствовал себя гораздо лучше. Силы стали к нему возвращаться. Вечером к нему в комнату зашла Ирина и принеся белье и вещи. Он примерил, - вещи были чуть великоваты. «От мужа-покойничка остались» - пояснила Ирина. Она провела его через веранду в заднюю пристройку, где была оборудовано нечто вроде парилки. Здесь было довольно жарко, в крохотном помещении стоял дощатый лежак, в другой стене крохотное запотевшее оконце. Напротив лежака печка и бочка с водой.

Микола разделся, облился водой и намылился. В этот миг дверь распахнулась и в парилку зашла Ирина. Она была без одежды, только обвязана банной простыней. В руках у нее был сушенный березовый веник. Видя его замешательство, она широко улыбнулась:

- Ложись на лежак, веничком похлестаю…

- Как скажете… - Нерешительно проговорил Микола. Женщина была значительно старше его, и он смутился ее присутствия.

Микола лег на лежак, Ирина смочила веник горячей водой и старательно, долго, с разной интенсивностью хлестала его. Минут через пятнадцать она отбросила веник в сторону и облила его горячей водой. Микола поднялся, обернулся полотенцем и сел, посмотрев на Ирину. Вид у нее был довольный, взгляд был веселый. Сама она вспотела, пряди волос на лбу намокли.

- Попить чего нету? – попросил Микола.

- А как же, все готово для полноценной бани! – с этими словами Ирина вышла за дверь и вернулась с керамическим кувшином в руке. С полки, в углу она взяла две пивные кружки, одну из которых протянула Миколе. Из кувшина она налила ему и себе квасу, присела рядом. Микола отхлебнул из кружки. Квас очень сильно напоминал брагу – имел градусов, гораздо крепче пива. Через пять минут почувствовался приятный «расслабон» во всем теле, еще через несколько минут алкоголь ударил в голову… Поставив пустую кружку на полку, Ирина вдруг скинула простыню и легла на живот… От неожиданности Микола вытаращился на ее пышные голые ягодицы и, видневшуюся сбоку, не менее пышную грудь.

- Теперь ты меня веничком похлопай!

Микола нерешительно взял в руки веник, смочил его водой и стал осторожно шлепать Ирину по спине.

- Да ты смелее, смелее! Не стесняйся, мы с мужем всегда вместе парились! – Весело произнесла женщина.

…Веник опускался на обнаженную спину и ее пышные ягодицы все интенсивнее… Воздух наполнился ароматом распаренных березовых листьев… С каждым ударом она слегка вздрагивала, заманчиво колыхались в полумраке ее шикарные «окорока». В голове шумело от выпитого… Микола чувствовал, что не в силах больше сдерживаться… Полотенце упало на пол… Отбросив веник в сторону он навалился на ее тело, обняв руками, чувствуя в ладонях ее груди покрыл поцелуями ее шею и спину... Ирина ахнула и застонала… Скрипел лежак, качались груди, тряслись ягодицы…

Минут через тридцать оба обессиленные лежали на лежаке, оба многозначительно молчали…

* * *

Шли дни, недели, месяцы. Днем Микола помогал по хозяйству, - колол дрова, носил из погреба картошку, чинил и ремонтировал все, что пришло в негодность за годы отсутствия мужика в доме. Ночью он постигал любовные премудрости, а Ирина отрывалась по-полной, за долгое отсутствие постоянного партнера. Подумать только, - до армии женщины старше тридцати казались ему солидными тетеньками, которых он даже представить в постели с собой не мог… И вот теперь он каждый вечер ложился с женщиной, старше него более чем в полтора раза и все получалось как-то само-собой…

Постепенно Микола привык к сельской жизни. Первое время он старался не выходить на улицу, но вскоре заметил, что когда он работал во дворе, проходившие мимо разглядывают его с неким любопытством, но не задают никаких вопросов. Очевидно, вся деревня давно уже знала, о том, что твориться у Ирины в доме. Вскоре он познакомился с некоторыми из местных.

Он старался не вспоминать о своем прошлом и не думать о будущем. Свое будущее он даже примерно не мог себе представить, а о прошлом думать не хотелось. Дом, друзья, родители, любимая девушка… Все это осталось в какой-то другой, прошлой жизни. Армия, плен, «губа», недолгое, но мучительное бегство стали той несокрушимой стеной, которая отделила прошлое от настоящего. Сейчас был дом, хозяйство, женщина, с которой он жил, девочка, которая однажды вдруг стала называть его «папой»…

Иногда он просыпался посреди ночи и долго не мог уснуть. Он смотрел на женщину, лежавшую рядом, тихо сопевшую во сне, прислушивался к мерному тиканью ходиков* на стене. На душу ложилась умиротворение, словно он нашел наконец-таки свое место в этой жизни, словно все это уже очень давно… В памяти всплывали родной город, друзья, Регина… Но теперь они были такими далекими и нереальными, словно все это приснилось во сне… Он поворачивался к Ирине, стараясь разглядеть ее в темноте, Она кормила и поила его, поделилась с ним теплом и уютом своего дома, подарила любовь… Он осторожно, чтобы не разбудить, целовал ее… Однажды она проснулась и, глядя на него умиротворенно улыбнулась, обняла и прижала к себе…