Цепной Койот

Заворожённо покрутившись на месте, Алек подошёл к обочине и, наклонившись, провёл ладонью по траве. Та колола вершинами руку и послушно пригибалась под тяжестью. Оторвав кончик стебля осоки, Алек покрутил его в руках, но тот вдруг истончился и исчез, точно обратился в воздух. Трава же снова выглядела так, словно никто на неё не покушался.

Где-то здесь, в этом иллюзорном мире прятался Павел, который принёс Алеку столько проблем – прилип к Тине, словно репейник, иголками ей под кожу залез, впился так, что теперь без крови не выдернешь. Тина вон вся исчесалась, а выскрести не смогла.

Алек пообещал себе, что на этот раз не облажается, вытащит шакала за шкирку, а по дороге, если повезёт, узнает пару его секретов, таких, которые помогут Тине глаза открыть.

Стоило подумать о шакале, как ветер донёс до ушей неясный крик.

Алек припустил к нему навстречу, прямиком к низкому дому с завалившейся крышей, перескочил через низкий забор и заглянул в окно.

Внутри праздновали застолье. Деревенские бабы и мужики сиделинаклюкавшиеся и не без удовольствия смотрели, как громадный мужик из их компании учит уму-разуму вихрастого мальчугана.

Схватив за волосы, он тряс мальчишку над землёй, а тот, брыкался и,надрываясь до писклявости, кричал: “Ненавижу!”

– Я твой отец, и ты будешь старших уважать! – рявкнул мужик.

Под буйный возглас собутыльников он швырнул ребёнка на продавленный диван. В руке остался клок тёмных волос, которыми мужик победно потряс над головой. Эмоном мужчины был рогатый бык с красно-коричневой шкурой, глаза – слепые, без намёка на зрачок.

Мальчик, обретя свободу, тут же забился в угол – всклокоченный, взмыленный – глянул оттуда чёрными, полными ненависти глазами, такими, что даже у Алека озноб по спине хватил. Настоящий шакалёнок. Такой рычать не будет, а сразу пальцы откусит. Эмон соответствовал – Койот с двумя хвостами. Глаза зверя были перетянуты пеленой, как бывало у слепых душ. Впрочем, в детстве зрячих и не бывает. По крайней мере, Алек о таких не слышал.

“Даже ребёнком был бешеный, не удивительно, что из него мерзавец вырос”, – гадливо подумал Алек. – “Если про ненависть кричать, тут любой взрослый взбесится”.

– Посмотрите! – вдруг крикнул кто-то из гостей, показывая пальцем на Павла, – Ему весело! …дрянь такая! Понаехали из города, никакого воспитания, никто не занимался! Мамке, небось, до фонаря было! … чего улыбается-то?

– Ничего-ничего! Сейчас преподам ему урок! – отозвался мужик, вытягивая ремень из штанов и направляясь к мальчишке. У того глаза совсем потемнели, в уголках блеснули злые слёзы.

Алек постучал по стеклу – бесполезно, тогда шагнул к двери. Пока её дёргал и так и эдак, слух резал свист ремня и дружные возгласы пьяной деревенской братии. Звуки стучали у самых висков, точно стены не были им помехой. Что-то со звоном разбилось, раздался визг, а дверь неожиданно поддалась. Алек ввалился внутрь и замер, недоумённо оглядываясь.

Никого не было…

На столе – ни следа попойки, водочный дух едва угадывался, а самое странное, что на подоконнике лежал снег, хотя секунду назад на дворе стояло лето....

“Что за чертовщина”, – с недоумением думал Алек, обходя дом и пытаясь вспомнить, что говорил Барон. Всё так быстро произошло, что даже не получилось толком осмыслить задание. Кажется, декан назвал это – Проклятие слёз… или грёз? Что-то про погружение в глубокие воспоминания, повлиявшие на судьбу. Тогда прошлое воспоминание уже закончилось и началось следующее? А моя задача узнать как можно больше о Шакале. Вмешаться и убедить этого кретина вернуться… Звучит не сложно.

Вдруг входная дверь скрипнула, вырывая Алека из мыслей и заставляя испуганно обернуться. В дом ввалился бородатый мужчина, настоящий шкаф, ростом под два метра с хвостиком, тот самый, что недавно трепал оборзевшего Койота за волосы. Незнакомец обжёг тяжёлым взглядом из полуопущенных век. Где-то этот взгляд Алек уже видел…

– Э-э, извините, что без разрешения… – начал было оправдываться Алек, но мужчина отвернулся, словно ему не было до гостя дела. Не торопясь, он стащил с себя ботинки, повесил на латунный крючок телогрейку, а потом двинул на Алека, но прошёл мимо – к мерно гудящему холодильнику и, наклонившись, стал выуживать что-то из морозилки.

Отойдя от шока, Алек с опаской подошёл к мужчине, помахал рукой, позвал на пробу. Реакции не было. Похоже, местные иллюзии его не замечали.

"Наверное, это даже хорошо, – растерянно подумал он, прикидывая, как тогда искать Павла, если спросить некого. Потому что поблизости Койота не наблюдалось.

“Надеюсь, хотя бы у Тины всё нормально. Интересно, она уже выбралась из зоопарка?" – с тревогой подумал Алек.

Сцена 24. По ту сторону воспоминаний

Полумрак комнаты – густо-бурый, как запёкшаяся кровь. Стены оклеены бордовым, вдоль них, друг напротив друга – две узкие кровати, между ними едва втиснулись бы пара коротких шагов. Посередине на стальной высокой ножке покачивались прозрачные пакеты с жидкостью.