Цепной пес самодержавия

Пребывая в состоянии легкой эйфории, что мне обычно не свойственно, я слишком поздно обратил внимание на маневр машины, которая резко вывернув из-за угла, осветила меня фарами, а затем замедлила ход. Мозг еще не успел оценить степень опасности, но наработанные навыки заставили тело напрячься, а руку резко нырнуть в карман пальто, нащупывая оружие, но, ни моя подготовка, ни моя реакция ничего не смогли сделать против двух стволов, направленных на меня из окон машины. Бесформенные фигуры убийц, бледные пятна лиц, только четко смотрелись при свете ближайшего фонаря отблески на вороненых стволах их револьверов. Бах! Бах! Громко прозвучало два выстрела, и огненная игла вонзилась мне в грудь. Может дикая боль, может инстинкты заставили меня отшатнуться в сторону. Бах! Бах! Меня что-то сильно и больно дернуло меня за плечо, но в эту секунду рука нащупала пистолет, и уже выдернул его из кармана, как раздался грохот сразу несколько выстрелов. Мой мозг не сразу сообразил, что эти звуки шли со стороны и только когда пули с громким треском стали впиваться в корпус автомобиля и с треском разбивать стекла, понял, что это стреляет моя охрана. Я видел, как один из убийц на заднем сиденье вскрикнул и, выронив оружие, бессильно упал на сиденье. Выпавший из руки пистолет с глухим звуком ударился о брусчатку. Взревел двигатель, и в этот момент мы оба выстрелили. Я и убийца, сидевший спереди. Я не увидел результата своего выстрела, так как в этот миг шофер рванул машину, и она с все нарастающей скоростью помчалась по улице. Ей вслед ударили новые выстрелы, и как видно одна из пуль все же нашла свою цель, так как машина уже в следующее мгновение вильнула, затем резко пошла влево и, выскочив на тротуар, радиатором уперлась в стену дома. Теперь, когда стрельба кончилась, стали слышны свистки и крики, которые неслись со всех сторон. Адреналин схлынул и боль, словно сидевшая где-то в засаде, выпрыгнула, став безжалостно рвать грудь и плечо. Накатила слабость. Начало слегка трясти. Осторожно опустил пистолет в карман и засунул руку под пальто. Ладонь сразу стала липкой. Я попытался скатать боль в маленький шарик, но при этом чуть не потерял сознание и упал бы, если бы меня не подхватили.

— Сергей Александрович, вы как?! — спросил меня чей-то голос откуда-то сбоку. Я с трудом повернул голову. Меня поддерживал какой-то рыжий парень.

— Хреново, — с трудом я вытолкнул из себя слово и почувствовал, что земля подо мной качнулась.

— Степан!! — заорали у меня под боком. — Тарантас быстрее давай!! Ляксандрыч тяжело ранен!!

Я попытался сфокусировать взгляд, но люди, стоящие вокруг меня неожиданно стали терять очертания и плыть, а ноги сделались ватными, но уже в следующее мгновение почувствовал, как меня ведут под руки, а затем усаживают в четыре руки в пролетку. Вокруг меня что-то происходило, были слышны различные звуки и голоса, но я не понимал ничего, так как все они звучали для меня отстраненно, глухо и невнятно, пробиваясь в мое сознание, словно через толстый слой ваты, которым обмотали мою голову. Сейчас все мои силы уходили на чисто инстинктивные попытки бороться с болью, но видно вышло плохо, так как после громкого крика: — Давай, родная!! — лошадь рванула вперед, тарантас дернулся, меня мотнуло назад, несмотря на поддерживающие меня руки.

От резкой встряски тела огонь дикой боли с такой силой обжог мое сознание, что оно, не выдержав, кинуло меня в темную пропасть беспамятства.

ГЛАВА 9