Цепные псы Россы

– И вот что я тебе в таком случае, Рудик, скажу. Первые десять лет я этих гореванов ненавидел, как гнусных животных, врагов всех летиан, потом лет пять мне было все равно. А теперь я их ненавижу потому, что, вместо того чтобы построить свою жизнь по всем законам в счастье и благополучии, я жизнь-то свою попросту просрал. И все из-за них.

Рудоу и раньше доводилось слышать такие речи. Слова полковника Нимрода не стали для него громом среди чистого неба. Подобные теории давно бытовали среди солдат, только вслух их никто не осмеливался высказывать, лишь самому близкому проверенному человеку. И с чего бы это полковнику перед ним душу изливать?.. Может, он таким образом пытается проверить его твердость духа и преданность? Разводит доверительные беседы, а потом проверит в отделе внутренних расследований, отправил Рудоу косячок доноса или нет. И если нет, значит, поддерживает ересь, стало быть, его можно в лишенцы переводить и в резервацию Тухлая лощина, чтобы другим неповадно было.

– И ведь, главное, ни конца, ни края не видно. Летиане на Россе уже больше тысячи лет, и все время мы воюем с гореванами. Они неистребимы. Или эта ситуация кем-то программируется сверху. Пока летиане живут в страхе перед гореванами, они управляемы и нужны все эти институты власти, да и рабочая бесплатная сила есть: лишенцы и гореваны. Ведь они добывают нам полезные ископаемые, они работают грузчиками, они трудятся ассенизаторами, дворниками и прочей чернью. Всем удобно.

Нимрод выхлебал водку из стакана, руки у него дрожали, и половину водки он пролил себе на грудь.

– И, представь себе, Рудик, всем удобно, а я жизнь профукал. Я уж думал, сдам этих пришельцев, получу повышение, смогу избавиться от форта и перебраться в город, заживу новой жизнью. Женюсь в конце концов, а потом и детишки пойдут. Все как у нормальных летиан. Мне в молодости хотелось быть героем, как полковник Блидри или агент Ренми, а теперь я тихой спокойной жизни хочу, чтобы как у всех. А они меня так подло, так дешево… они мне руки и ноги переломали, мечту вырвали и в унитаз спустили, сволочи!

Нимрод замолчал. Рудоу не знал, что сказать. Глупая ситуация, полковник перед ним душу изливает, а он не может и слова сочувствия или понимания из себя выдавить, хотя Нимроду его сочувствие на фиг не сдалось.

– Чувствую, сопьюсь я. Не могу я уже трезвым глазом на наш форт смотреть, сопьюсь. Точно сопьюсь!

– А что если нам завтра пресс-конференцию собрать? – неожиданно осенило Рудоу. – Позовем журналистов, они такие сенсации любят, покажем им наших пленников, расскажем, все документы предъявим – отчет мозгоклюя да видеосъемку с места крушения их корабля. Весьма убедительно.

– Откуда мы журналистов возьмем? – устало проговорил Нимрод.

Видно, его эта идея не вдохновила.

– У меня остались с довоенной жизни связи. Подключим, да они клюнут на такой жареный материал. Это же сенсация!

– И кто его разрешит показывать? Его завернут в самый последний момент. Такие сенсации принято хранить в секрете. А нас с тобой переведут в касту лишенцев и отправят в Гнилую лощину.

– У нас же демократия, свобода слова! – горячо воскликнул Рудоу.

– Ты бы потише кричал. И у стен уши есть, – одернул его Нимрод.

Если бы он знал, насколько оказался прав, нашел бы тут же эти уши, да пустил бы на месте в распыл.

– Свобода слова чаще всего порождает несвободу передвижения для вконец осмелевшего. Я думаю, ты меня понимаешь. И неважно когда, но наглец за свою свободу слова поплатится. Рано или поздно…

Нимрод наполнил стаканы.

– Давай, Рудик, по последней. И запомни, что эти пришельцы являются государственной тайной, хоть их и признали гореванами. И за разглашение тайны положено что? Вот то-то и оно… Сиди тихо и не чирикай попусту! Да меня старика не слушай.

Нимрод выпил залпом водку.

– Я пойду спать. И тебе того же советую. Нам завтра рано выезжать.

Рудоу выпил свою порцию, поднялся и направился на выход.

Глава 6. Прелат

Посмотри направо. Что это? – Дизель толкнул Магистра локтем в бок.

Полчаса назад они сошли с железной змеи в городе Прелата и теперь медленно брели по извилистым серым улочкам древнего поселения. О том, что город очень древний, говорил каждый камень, встреченный на пути, и стены домов, покрытые ковром из лишайников.

– Где? Ты о чем? – не понял Магистр.

Борис никак не мог избавиться от чувства тревоги. Ведь пока они тут прохлаждаются, да налаживают контакт с инопланетной расой, его дочь в плену у извергов. Егерь постарался и расписал в красках летиан и их подручных. Борису казалось, что доверять его словам на все сто процентов не стоит, нельзя верить в то, что говорят враги друг о друге. Большая часть их слов рождена в горячке взаимной ненависти. К тому же рассказы Егеря ужасали. Он не хотел даже мысль допустить, что его Танька сейчас испытывает на себе подобное внеземное «гостеприимство».

– Да вот.