Цербер-Хранитель

Цербер материализовался так внезапно и так близко, что от неожиданности Мирон шарахнулся в сторону, едва не упал сам и едва не сшиб с ног Милочку.

– Что такое? – спросила Милочка, хватая его за руку по-мужски крепкой хваткой и не позволяя рухнуть на землю.

Хотелось бы Мирону знать, что такое… Что-то определенно было не так. Таким Цербера он еще никогда не видел. Теперь черная шерсть его была похожа уже не на иглы, а на острейшие пики, в провалах глазниц вспыхивали и тут же гасли красные огни. Цербер нашел то, что искал…

– Приехали… – сказал Мирон шепотом и подошел к вороху прошлогодних листьев, из-под которых выглядывала человеческая кисть.

– Вот и нашли двадцать пятого. – Голос Милочки сделался чуть более сиплым, но не утратил решимости. – Надо посмотреть. Правильно?

Ему не хотелось смотреть. Ему хотелось бежать из этого гиблого места как можно дальше и как можно быстрее, но Милочка именно на него возложила эту почти непосильную ношу, и Мирон с неохотой встал на колени, принялся разгребать листья…

…Это был мужчина. Крепкий и жилистый, спортивного телосложения. Он сошел бы за спящего, если бы не рваная рана на шее, чуть повыше правой ключицы, если бы не открытые слепые глаза и не синюшная кожа.

За спиной Мирона тихо всхлипнула Милочка. Только бы не упала в обморок.

– Все в порядке, просто неожиданное зрелище. – Голос ее звучал вполне себе бодро, падать без чувств она не собиралась. Наоборот, она подошла поближе, присела на корточки перед телом.

– Помер он точно не в результате аварии.

– Никаких сомнений. – Мирон сосредоточенно размышлял над тем, как им следует поступить.

– Какая причина смерти? Как думаешь? – Наверное, от волнения Милочка перешла на «ты».

– Кровопотеря. Сонная артерия повреждена.

– Перегрызена, – мрачно уточнила Милочка. – Но для смерти от кровопотери подозрительно мало крови вокруг. Сонная артерия – тут фонтан должен был быть.

– Впиталась в землю? – предположил Мирон.

– Тут впиталась, а на месте аварии нет? – Милочка покачала головой. – На одежду его посмотри, она ж почти без следов крови. Ох, Мирон Сергеевич, во что же мы с тобой вляпались, милый друг? – Дрожащей рукой она сунула в зубы сигарету, отступила от тела на пару шагов, продолжила: – Надо разбираться!

– Вызовем полицию, пусть разбираются. – Мирон тоже отошел от трупа.

– Ага, эти разберутся. – Милочка мотнула головой. – А как будем объяснять, что мы делали в этой глуши?

– Прогуливались, – буркнул Мирон.

– Скажи еще, грибы собирали! Слушай, тебе самому не интересно, отчего помер этот бедолага?

– Честно? – Мирон посмотрел на нее в упор. – Уже нет!

– А мне вот любопытно. – Милочка прикурила, вытащила из кармана мобильный и побрела прочь.

– Куда? – Мирон дернулся было следом.

– Звонить, – бросила Милочка, не оборачиваясь.

– Кому?

– Кому следует!

С «кем следует» Милочка разговаривала минут пять. Вернулась с переговоров возбужденная и решительная одновременно.

– Ждем! – сказала, усаживаясь на пенек.

– Кого? – спросил Мирон.

– Кого следует. – Милочка закурила очередную сигарету, всем видом давая понять, что не расположена к беседам и разъяснениям.

Ждали не так уж и долго – минут тридцать. Милочка думала о чем-то своем, то и дело поглядывая на наручные часы. Цербер кружил вокруг мертвого тела, то проявляясь в физическом мире, то исчезая. Мирон просчитывал варианты дальнейшего развития событий. Надо сказать, ни один из вариантов ему не нравился. Милочка была права: они впутались в очень нехорошую и очень странную историю.

– Идет, – вывел его из раздумий голос Милочки. – Хоть тут сдержал слово.

Мирон обернулся. Сквозь густой подлесок, словно лось, пробирался Харон. Интересное кино…

– Ого! – Мирон многозначительно посмотрел на Милочку.

В ответ та пожала плечами.

– Он ведь патологоанатом, а нам интересно знать, что случилось с этим человеком.

– Мне не интересно, – буркнул Мирон, вставая навстречу Харону.

– Добрый вечер! – вежливо поздоровался Харон.

Выглядел он так, словно готовился к деловой встрече, а не к спуску в овраг. На нем был черный костюм, белоснежная рубашка и стильные туфли. Одной рукой он опирался на трость, во второй держал винтажного вида кожаный чемоданчик.

– Ну, не такой уж он и добрый, господин Харон. – Милочка вставать навстречу вновь прибывшему не спешила, всем своим видом демонстрировала обиду и равнодушие. – Но, спасибо, что заглянули к нам на огонек.

– Рад служить. Где тело?

Милочка еще не знала, что Харон не различает сарказм. Милочка еще не понимала, что явился он в этот чертов овраг не ради нее, а ради трупа.

– Там. – Мирон кивнул в сторону вороха прошлогодних листьев.