Цербер-Хранитель

Конечно, Супатый решился. Ровно через полчаса тело упыря уже лежало на одном из прозекторских столов в лаборатории Харона. Тело лежало смирно, а Супатый, толстый, одышливый, с явным избытком эстрогенов и потому похожий на истеричную бабенку, метался по прозекторской. Несмотря на поддерживаемую мощным кондиционером прохладу, он то и дело вытирал потное лицо носовым платком.

– Я буду присутствовать при вскрытии. – Он то останавливался, то снова срывался с места, чем очень нервировал Харона. – У вас вообще есть необходимая квалификация?

– Сядьте, – сказал Харон таким тоном, что Супатый сначала замер, а потом попятился от стола. – Не нужно мне мешать. У меня есть все необходимое для того, чтобы решить вашу проблему.

Супатый обреченно взмахнул рукой и, наверное, смирился с судьбой. Ткнув пальцем в сторону тела, он спросил:

– Вы сможете что-нибудь сделать с его лицом?

– Это единственный вопрос, который вас интересует? – спросил Харон сквозь стиснутые зубы.

– На данном этапе да.

– Вы проводили первичный осмотр? Вас ничего не смутило?

– Смутило. – Супатый глянул на него почти с мольбой. – Меня смутило, что какая-то сволочь выкрала и совершила акт вандализма над вверенным нам телом. Вы вообще можете себе такое представить?!

Харон вздохнул, но Супатого уже было не остановить…

– А санитар… санитар клянется и божится, что ночью глаз не сомкнул и ничего подозрительного не слышал. Я его утром отправил на освидетельствование. Думаю, напился паразит и рассказывает мне теперь сказки.

– А он? – спросил Харон, надевая перчатки.

– А он совершенно трезвый. Но это только усугубляет, знаете ли…

– Следы взлома?..

– Я бы сказал, попытка. – Супатый плюхнулся наконец на стул, старательно вытер мокрое лицо носовым платком, снова перешел на шепот: – Странная какая-то попытка. Людмила Васильевна сказала, что вам можно полностью доверять. – Он с надеждой посмотрел на Харона.

– Можно. – А Харон в задумчивости смотрел на лежащее на столе тело.

– Хорошо! Пренеприятнейшая и в то же время поразительная история у нас приключилась! В прошлом году мы установили камеры видеонаблюдения. Не везде, разумеется, но коридор и центральный вход на них просматриваются. Дверь в прозекторскую, кстати, тоже. Записи мы просмотрели первым делом. На них – ничего подозрительного. В том смысле, что никто ночью из прозекторской не выходил и не входил. Санитар пару раз прошел по коридору, но исключительно в уборную и обратно. Входные двери по ночам у нас всегда закрыты изнутри. Привычка у персонала, знаете ли.

Привычка была правильная. Харон и сам всегда настаивал на том, чтобы на ночь контора запиралась на ключ. Настаивал, но сам же и сплоховал.

– Я до сих пор не могу понять, как его вытащили, – сказал Супатый растерянно. – То есть, попытка была… – Он замолчал.

– Какая попытка? – спросил Харон.

– Окно в прозекторской было раскрыто. Открывается оно только изнутри. Пластиковые рамы, только в позапрошлом году установили.

– Сотрудники могли забыть закрыть с вечера.

– Сотрудники уверяют, что окна были закрыты. Но тут другое любопытно. Я говорил, что у нас на окнах решетки?

Харон не стал отвечать. Вопрос показался ему риторическим.

– Так вот кто-то пытался выломать прутья в одной из решеток. Выломать, разумеется, не получилось. Там арматура двенадцать миллиметров в диаметре! Но прутья разжали.

Харон бросил на Супатого быстрый взгляд. Вот они, наконец, и перешли к по-настоящему интересной части истории.

– Дыра между прутьями небольшая. Голова может еще и пролезет, но все остальное тело ни за что! Он же не гуттаперчевый – этот наш покойник! Его ж как-то нужно было между прутьями пропихнуть! Правда ведь?

Харон снова ничего не ответил. У него возникла идея, подтвердить или опровергнуть которую могла только аутопсия. И аутопсия дала ответы на его вопросы. Пусть и не на все, но хотя бы на некоторые.

Помимо морфологических признаков массированной кровопотери он нашел перелом правой ключицы, обеих лобковых костей и разрыв лонного сочленения. Переломы, по мнению Харона, были посмертными и объясняли, как упырь выбрался из морга на волю. Вот так и выбрался: протиснулся между прутьями ценой сломанных костей.

Сообщать Супатому о своих догадках он не стал. Тем более что куда больше Супатого интересовало внешнее, а не внутреннее состояние тела.

– Надо его как-то привести в приличный вид, – зудел он за спиной у Харона. – В рот трупу, я надеюсь, никто заглядывать не станет, а вот лицо надо как-то облагородить. Без глаза как-то нехорошо получается. И кто только додумался? У кого только рука поднялась совершить этакое изуверство?!