Цербер-Хранитель

Харон знал, у кого поднялась рука. Даже орудие преступления было при нем, стояло у рабочего стола. Но сам он считал его не орудием преступления, а орудием защиты и, разумеется, ничего не собирался сообщать Супатому. Вместо этого он сообщил Супатому номер своего счета и сумму, которую рассчитывал получить за свои услуги. От суммы Супатый ошалел до такой степени, что на долгое время потерял дар речи. Харон терпеливо ждал. Все сведения, которые интересовали лично его, он уже получил в результате аутопсии упыря, остальное волновало его мало.

Супатый попробовал было торговаться, но Харон умел смотреть на людей так, что у тех отпадала всякая охота вступать с ним в дискуссии. Вот и сейчас отпала. Одного такого взгляда хватило, чтобы Супатый смирился и выполз из прозекторской.

Дальше Харон работал в благословенном одиночестве. Для него было делом чести облагородить и довести почти до совершенства то, что отобрала у его клиента смерть. А упырь теперь, как ни крути, был его клиентом, и Харон не собирался халтурить.

Он сделал свою работу настолько хорошо, насколько это вообще было возможно. Пластический грим восстановил дефект верхнего века и скрыл синюшную бледность кожных покровов. Клыки пришлось подпилить, чтобы вернуть лицу человеческие очертания, с языком ничего делать не пришлось. Увеличившись в длину, он стал заметно уже и улегся в ротовой полости вполне органично. Отросшие ногти на руках тоже требовали маникюра, но с этим справится любой из сотрудников Супатого. Харон всегда был внимателен к деталям, но его попросили привести в приличное состояние именно лицо, что он и сделал.

Заказчик остался доволен, насколько вообще можно быть довольным, потеряв приличную сумму денег. После того, как тело погрузили в перевозку, Харон протянул Супатому свою визитку.

– Зачем? – спросил тот растерянно. Кажется, все мысли его сейчас были заняты чем-то другим.

– Отдайте родственникам усопшего, скажите, что моя контора сделает для них скидку.

Научный интерес никогда не мог затмить интересы бизнеса. Харон умел решать несколько задач сразу.

– Передам. – Супатый сунул визитку в нагрудный карман, промокнул лицо носовым платком, а потом спросил: – Я же могу обращаться к вам напрямую? В случае чего…

– В случае чего, можете. – Харон кивнул. – Для постоянных клиентов у меня есть программа лояльности.

– Вы шутите? – Супатый попятился.

– Я не шучу. – Харон посмотрел на него с недоумением. – Мой бизнес не располагает к веселью.

Глава 23

Придя утром на работу, Мирон первым делом заглянул к Лере и распорядился укрыть ее не тонкой больничной простыней, а еще и одеялом. На посту дежурила Кристина Олеговна. Приказ Мирона она выслушала с непроницаемым лицом, и он сделал мысленную зарубку, что нужно будет обязательно проверить скорость его исполнения.

В ординаторской Мирона уже ждал Горовой.

– Доброго утречка! – Его жирное лицо лучилось благостным оптимизмом, но в самых уголках глаз затаилось плохо скрываемое злорадство. – Ну что, Мирон Сергеевич? Я уже подписал бумаги о переводе. Везем вашу подопечную в Веселовку.

– Везем, – Мирон кивнул, – только не в Веселовку, а в Гремучий ручей.

– Гремучий ручей? – Горовой ошалело моргнул. – Мы сейчас говорим о недавно открывшемся реабилитационном центре?

– О нем самом. Пациентку уже ждут. – Не обращая внимания на начмеда, Мирон принялся стаскивать с себя медицинскую робу.

– И за чей счет банкет? – послышался за его спиной голос Горового.

– За городской счет, разумеется! – Мирон повесил робу в шкаф, снял с вешалки рубашку, обернулся.

Горовой смотрел на него с ненавистью. Не успел, гаденыш, вовремя среагировать.

– И кто курирует это мероприятие? – Лоснящаяся морда Горового расплылась в неискренней улыбке.

– Не знаю точно. – Мирон натянул рубашку. – Но, думаю, мэр. – Он пожал плечами.

Не то чтобы ему так уж хотелось уязвить это ничтожество, но намекнуть Горовому о своих связях было нелишним, чтобы не зарывался и не вставлял палки в колеса. Со следующей недели Мирон собирался уйти в отпуск, а с Горового станется тормознуть это дело исключительно из вредности. Теперь, после упоминания мэра, не тормознет. Кишка тонка!

Распоряжение Мирона насчет утепления Леры Кристина Олеговна выполнила, но как бы наполовину. В том смысле, что одеяло не доходило Лере даже до талии. И наброшено оно было небрежно, так, что одним краем доставало до пола. Мирон сделал еще одну зарубку. Он не был мстительным человеком, но считал, что свою работу каждый должен выполнять добросовестно. Особенно такую работу.

Для транспортировки Горовой выделил самую ушатанную из имевшихся в больничном штате машин – древнюю «буханку», которая угрожающе дребезжала и дергалась так сильно, что всю дорогу Мирону приходилось придерживать носилки. Цербер, которого утром не было в палате реанимации, нарисовался в кузове «буханки», прямо у Лериного изголовья. Наверное, тоже решил лично контролировать транспортировку.