Церковь и её влияние на государство и личность

Для достижения разрушительных целей ему нужны были союзники, среди которых он нашел и возвращавшуюся к старым истокам церковь. «Глубокоуважаемый Михаил Сергеевич, – говорил патриарх Пимен, – от имени епископата, клира, монашествующих и мирян нашей церкви – граждан нашей социалистической Родины, выражаю Вам – архитектору перестройки и провозвестнику нового политического мышления – всецелую поддержку этому благотворному процессу. Мы, церковные люди, горячо молимся об успехе этого процесса и стремимся сделать все возможное для его развития» (http://www.bogoyavlenskoe.ru/knigi/byloe-proletaet/byloe-proletaet-56-2/).

Но какой смысл был в этом союзе? Третье поколение советских людей получило безрелигиозный опыт: и в воспитании, и в образовании постоянного религиозного сопровождения больше не было. Но назвать советское общество атеистическим в полной мере вряд ли было можно. Правильнее его определить как безразличное к религии, то есть апатеистическое.

Моментально отношения власти и церкви перестроиться не могли. Поводом для их перестройки послужило празднование 1000-летия крещения Руси, которое намечено было отметить в 1988 году. С 1987 года начались изменения политики в отношении РПЦ. Был снят ряд ограничений, например, попам вновь разрешили распоряжаться церковной казной, пересмотрели фиксированный оклад, разрешили колокольный звон даже в том случае, если это могло мешать местным жителям, выделили для патриарха лимузин за счет государства – ЗИЛ.

На Поместном соборе Русской православной церкви незадолго до того, как стали отмечать крещение Руси, успели канонизировать сразу 9 новых «святых». Не менее важно было принятие нового устава РПЦ, над которым работал архиепископ Смоленский и Вяземский Кирилл, будущий патриарх РПЦ. В него по инициативе Кирилла было добавлены положения, позволяющие настоятелям участвовать в финансово-хозяйственной деятельности храмов. Уже тогда проявилась коммерческая хватка г-на Гундяева.

Отмечание 1000-летия Руси государство превратило в общенародный праздник: обеспечило площадку для проведения торжеств, охрану, предоставили льготные условия передвижения для гостей, гостиницы, были гости из западных стран. На концерте в Большом театре (организовало Министерство культуры) присутствовала супруга Горбачева – Раиса Максимовна.

Этим празднованием показывалось всему миру, прежде всего, Европе и США: «Мы – европейцы. С Европой Древнюю Русь объединило христианство». И мир заметил. Это событие даже ЮНЕСКО отметило особым образом, назвав одним из главных культурных событий 1988 года.

Чтобы понять эти перемены, необходимо привести цитату из советской газеты «Советская культура» как раз в период празднования 1000-летия крещения Руси: «Мы думали, что, разрушая и разоряя церковные храмы, мы боремся с религией, которая есть «опиум для народа», а на самом деле мы всего-навсего рушили вековую красоту и лишали себя крепких, добротных построек. Мы срывали иконы из красных углов, гасили и разбивали вдребезги лампадки, конфисковывали Библии и другие столь же предосудительного содержания книги, полагая, что тем самым мы выступаем против дремучего невежества и мракобесия, а на самом деле мы лишь оскорбляли верующих, обижали безобидных древних старушек и седобородых старцев. Да мало ли что еще может сотворить нехорошего воинствующий экстремизм безбожия!

Сегодня мы исправляем многое. Среди особо неприятных заблуждений экстремизма непонимания – видение Церкви как врага, противника новой жизни. Это, несомненно, упрощение, опримитивленный взгляд на вещи».

Нужно отметить несколько важных вещей: никто уже не говорил о реакционной роли церкви в годы царизма – в частности, о поддержке репрессий против иноверцев, насильственном крещении, репрессиях за отказ от православия, поддержке крепостного права, благословления деятельности движения «Черная сотня»; о том, что церковь поддержала белое движение и с оружием в руках воевала против советской власти, то есть церковь представляли как нечто внеисторическое и абсолютно позитивное.

И сам пафос высказываний на официальном уровне уже говорил о том, что власть идет не просто на сотрудничество с церковью, а на дружбу с ней, и эта тенденция продолжается до сих пор. Поскольку очевидно, что подобное высказывание в официальной прессе, скажем, даже в 1986 или 1987 гг. явно бы не появилось.