Церковь и мы

Прежде всего, когда подвижник, индийский, христианский, любой, пытался поставить дух во главе человеческой жизни, чтобы подчинить плоть, — он добивался гармонии. На самом деле гармония не достигается на паритетных началах, fifty‑fifty. Это же начала разнокачественные, и нельзя сказать, что наше стремление к идеалу, наша мысль имеет такую же ценность, как работа моей поджелудочной железы. Нет, конечно. Потому что поджелудочная железа есть и у собаки, это низшее.

Гармонией между духом и плотью является подчинение, когда плоть является инструментом духа…

Русские писатели, неомодернисты начала века (например, Мережковский) допускали ошибку, когда говорили «святой дух» и «святая плоть» — они все время играли этими понятиями; «святой дух, святая плоть» — Бог знает, что они в это вкладывали, это все было очень туманно. Святой плоти нет, но есть плоть освященная, когда дух занимает соответствующее место… Вот что такое гармония. Допустим, в армии или на корабле гармония заключается не в том, чтобы каждый матрос имел равное право голоса с капитаном, боцманом, штурманом и прочее, но чтобы все находились на своих местах, и если капитан говорит: «Полный вперед», — надо, чтобы вся эта машина двигалась.

Значит, наш капитан — это дух, а вовсе не поджелудочная железа. Но если дух командует, а команда находится в это время в самовольной отлучке или же вообще спит, — никакой гармонии нет. Гармония — это соотношение частей, это иерархия. Вот у нас есть иерархия в организме: есть более важные органы, есть менее, — мне можно отрезать руку, я буду ходить с культей и служить, а если мне отрежут голову, у меня уже меньше шансов служить. Значит, есть иерархия. И гармония заключается в том, чтобы органы работали, каждый занимая свое место. Иерархия не унижает, а просто создает гармонию.

[…] Конечно, Тейяр де Шарден так эмоционально пишет о том, что такое «игра материи»! «игра плоти»! вещества! камня! Но я не берусь — он сказал очень хорошо, и что ж мне его повторять. И потом, это только эмоции: мы же не можем, опять‑таки повторяю, задавать Богу вопросы, почему именно так.

Но есть еще одно «но». Все‑таки… когда мы умрем, мы не будем людьми… Мы не будем людьми, а будем развоплощенными существами! — это не то, что Бог задумал… Развоплощенными!.. Поэтому — «чаю воскресения мертвых и жизни будущего века». Дух должен быть воплощен. Как это будет? — Господи! Разве это не решат без нас…

Расскажите, пожалуйста, о парадоксе первого греха и эволюции.

В Новом Завете говорится, что «сначала дьявол согрешил»[30]. Все, этого достаточно. Значит, восстание против Бога (назовем это так, по–человечески) произошло не на уровне людей, а где‑то в ином, в духовном мире. И это сказалось на всей природе.

И тогда мы не виноваты?

Нет, но у нас свои грехи. Человек имеет свою вину. Но нельзя сказать о человеке, что только он один испортил мир.

Может быть, человек был создан для того, чтобы поправить это?

Почему «может быть» — это написано в Писании, в «Послании к римлянам», глава 8–я: «Вся тварь ныне стенает и мучится в ожидании откровений сынов Божиих»[31]. Люди должны были это сделать, но не сделали.

1988 г.

Беседа об апостоле Павле

Апостол Павел… Это имя знаменито. На любом иконостасе вы увидите его изображение. Как замечал один исследователь, в Новом Завете есть две биографии: первая — это биография Христа, вторая — апостола Павла.

Он стоит как бы рядом с Ним. Причем если человек чуткий, но неосведомленный, возьмет Евангелие, он легко проникает в его дух, смысл, чувствует ту силу, которая исходит от Христа. С апостолом Павлом совершенно не так…

Во–первых, его Послания — это не книга, написанная для чтения, как Евангелия. Это стенограмма речи, которую произносил живой человек, шагая перед секретарем, записывающим его слова. Это действительно письмо, написанное по какому‑то конкретному поводу. Письмо, составленное человеком, который далеко не пользовался в Церкви всеобщим признанием. Для некоторых он был просто соблазнитель, еретик, мятежник, человек, которому не доверяли очень многие! И вот чудо и тайна Церкви заключаются в том, что послания именно этого человека встали рядом с Евангелием.

Конечно, даже в истории о нем существуют очень разные мнения… Однажды, когда один человек, достаточно просвещенный, увидел вышедший огромный том Фаррара «Жизнь и труды апостола Павла», состоящий из свыше тысячи страниц, он сказал с изумлением: «Неужели так много можно написать про апостола Павла?»