Церковь и политический идеал

К слову сказать, с именем папы Вигилия (537—555) связан еще один интереснейший эпизод, где образ действий Отцов V Вселенского Собора мог бы стать достойным примером для нашего Синода. Когда папа решительно отказался участвовать в работе этого вселенского собрания, присутствовавшие на Соборе епископы исключили его имя из диптихов, но тут же оговорились, что «сохраняют при этом единство с Апостольским престолом».

Хотя, обратим на это внимание, такая реакция всегда возникала после принятия органами церковной власти официальных вероучительных документов, напрямую затрагивающих догматическую сторону православного вероучения. Исключение из диптихов и являлось крайним средством, на которое решались после чрезвычайных действий и событий, напрямую покушавшихся на чистоту учения Церкви.

В нашем случае мы имеем прямо противоположную картину. Константинопольская церковь, высшим органом которой признается Синод, а не синаксис или патриарх, не принял пока еще никакого официального акта об автокефалии, тем более такого, который мог бы поставить под сомнение чистоту вероучения Константинопольской церкви. Есть личная позиция патриарха Варфоломея, и нет публичных актов органов церковной власти. И если наше недовольство Константинопольским патриархом вполне оправданно, то при чем здесь вся Константинопольская церковь и Святая гора Афон?!

Территориальные споры? Но когда их не было?! Небесполезно напомнить, как в старину предстоятели Церквей реагировали на них. Как известно, императоры св. Юстиниан Великий (527—565), Юстин II (565—574), Лев III Исавр (717—741), Василий I Македонянин (867—886) и Лев VI Мудрый (886—912) своими законами перераспределяли границы Поместных церквей, передав изпод омофора Римского папы Болгарию, Балканы и некоторые другие епархии. Разумеется, это вызывало гневные протесты Римской церкви, но не привело к прекращению евхаристического общения ее с Константинополем и самими императорами. Их никто даже и не думал анафематствовать или исключать из диптихов. Можно ли с учетом сказанного согласиться с тем, что принятое 15 октября 2018 г. решение нашего Синода является единственно возможным при сравнении со сходными ситуациями, традиционным для решения межцерковных споров? Вопрос, думается, риторический.

И последнее: о полномочиях самого Священного Синода для принятия столь непопулярного решения. Как гласит Устав Русской Православной Церкви, ее высшими органами управления являются Поместный собор, Архиерейский собор и патриарх во главе с Синодом. При этом такой вопрос, как предоставление (или отказ от оной) автокефалии относится к исключительной прерогативе Поместного собора (п. 5 главы II Устава). Поскольку же данный вопрос, равно как и отношение с Константинопольской и иными Поместными церквами, затрагивают десятки миллионов православных христиан, то напрашивается естественный вопрос: почему данный конфликт во всем его многообразии не был принят к рассмотрению Архиерейского собора и Поместного собора, а решен 15 архиереями в состоянии крайней спешки?! Каким Уставом или иным документом предусмотрено, что именно Синод представляет всю Русскую церковь и выражает ее чаяния?

Поразительно также то, что, попросив патриарха Московского и Всея Руси Кирилла информировать «собратьев – предстоятелей Поместных Православных Церквей о позиции Русской Православной Церкви в связи с угрозой разрушения единства мирового Православия и призвать их к совместному поиску путей выхода из создавшейся тяжелой ситуации», Синод ни словом не обмолвился о необходимости рассмотрения данного вопроса в инстанциях повыше и помногочисленнее – Архиерейском соборе, например. Не говоря уже о Поместном соборе. Не предложил созвать Всеправославное совещание, как это рекомендовалось, в частности, предстоятелями Польской и Болгарской православных церквей.

15 октября 2018 года не случайно уже сейчас называют одним из самых черных дней в истории Русской Православной Церкви. Сделанного уже не вернешь. Но остается надежда на соборный разум нашей Кафолической Церкви и священноначалия, благоразумность и принципиальность мирян, если дело дойдет до Поместного собора, и общую молитву к Богу, Который вразумит нас. Поскольку собственных сил наших, очевидно недостаточно для борьбы с собственными страстями и амбициями.

2018 г.

Москва: Константинополь – Александрия – Афины (Раскол год спустя)

Уже год продолжаются церковные нестроения, захватывая в свои сети новых христиан и церковные общины. Легко проследить, как из первоначального спора о компетенции и прерогативах Константинопольского патриарха – имеет ли он хоть какието канонические права на церковную территорию Киевской митрополии, или нет – вопрос в течение всего одного года перешел в совсем иную плоскость: признавать каноничной или не признавать так называемую ПЦУ.