Церковь небесная и земная

Догматы нашей веры, как и всякая вообще мысль, представляют две стороны: внешнюю и внутреннюю. По внутреннему своему содержанию все догматы нашей веры неизменны и даны Иисусом Христом сразу все, всецело и навсегда; но со стороны своего внешнего определения, со стороны выражения в словах, догматы могут подлежать рассмотрению и решению Православной Церкви. Промыслу было угодно, дав человечеству истинное познание о Боге в Богооткровенном христианском учении, предоставить ему самому (то есть человечеству) выработать возможно точные на языке человеческом определения откровенной истины, без сомнения с благой для человека целью – воспитать в нем, сколько возможно, самостоятельное отношение к данным ему истинам, что необходимо для существа, созданного разумно-свободным.

Догматы веры по своему внутреннему содержанию существовали в Церкви всегда одни и те же и все от самых времен Апостольских, а по своему внешнему определению они изменялись. От этого встречается, например, множество Символов веры, одинаковых по содержанию, но различных по букве. Надо, впрочем, заметить, что вероопределения Соборов, на которых присутствовал Сам Дух Божий, должны быть обязательными для нас и по самой своей букве: это потому, что обыкновенное человеческое слово не всегда может отвечать существу истины, как это и доказывают собою еретики.

Для доказательства, что на Соборах действительно не проповедовались какие-либо догматы вновь, а только точнее определялись на языке человеческом существовавшие в сознании церковном с самого начала, – достаточно указать на следующий факт. При каждом своем вероопределении Соборы приводят известные места Священного Писания, и отцы Церкви, которые, рассуждали об определяемой истине еще до окончания Собора, всегда ссылались в своих рассуждениях также на Священное Писание. А это ясный знак того, что дело шло об истинах давно уже известных, но только теперь получающих определенную внешнюю формулу. Итак, вероопределения Соборов надо понимать как только внешнее формулирование одного и того же апостольского учения, и следовательно, апостольство составляет непременное свойство Церкви Христовой и есть существенный признак ее истинности.

Апостольство полностью нашло свое продолжение в земных наследниках богоносных апостолов – в святых отцах Церкви. Между ними, по существу, нет никакой разницы: во всех них бессмертно живет и действует Иисус Христос, Который вчера и сегодня и вовеки Тот же (Евр. 13, 8). Святые отцы в действительности выполняют дело святых апостолов и как особые святые личности, и как иерархи поместных Церквей, и как члены святых Вселенских и Поместных Соборов. Для них есть одна Истина – Господь Иисус Христос. И действительно, Святые Вселенские Соборы, от первого до последнего, исповедуют, защищают благовествуют и бдительно охраняют одно единственное – Богочеловека Иисуса Христа.

Церковь как союз любви

Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы. Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино (Ин. 17, 11, 20–21), – в этих словах первосвященнической молитвы Христа ясно определена сущность всего христианства: христианство не есть какое-либо отвлеченное учение, которое принимается умом и содержится каждым порознь. Христианство – жизнь, в которой отдельные личности настолько объединяются между собою, что их единение можно уподобить единству Лиц Святой Троицы. Ведь Христос не молился о том только, чтобы сохранилось Его Учение, чтобы оно распространилось по всей вселенной. Он молился о единстве всех верующих в Него. Христос молился Своему Небесному Отцу об устроении или, лучше сказать, о воесоздании на земле природного единства всего человечества. Человечество создано единым (ср.: Деян. 17, 26). «У людей, – пишет св. Василий Великий, – не было бы ни разделения, ни раздоров, ни войны, если бы грех не рассек естества… И это главное в Спасителевом домостроении во плоти – привести человеческое естество в единение с самим собою и с Спасителем и, истребив лукавое сечение, восстановить первобытное единство, подобно тому как наилучший врач целительными врачевствами вновь связывает тело, расторгнутое на многие части».