Церковная история

Тогда же и вождь враждебного кочующего народа, Нааман, быв до того нечестивейшим и гнуснейшим язычником и собственными руками закалав людей в жертву своим демонам, расплавил огнем Афродиту[666], в сущности — золотую массу и, раздав (это золото) бедным, приступил к св. крещению и привел к Богу всех, его окружавших. А Григорий между тем, по воле царской посвятив (храму) Хозроевы кресты, объезжал пустыни так называемых Лимитов, у которых особенно держались догматы Севера, и привел к церкви Божией много крепостей, селений, монастырей и целых племен.

ГЛАВА 23. О смерти св. Симеона, нового столпника.

В это время преподобный Симеон разболелся к смерти, — и Григорий, когда я известил его о том, побежал к нему, чтобы отдать ему последний долг, однако не поспел. По добродетели Симеон был превосходнее всех людей своего времени; он подвизался на столпе с ранних лет, так что в продолжении стояния на нем переменил свои зубы. А возшел он на столп по следующей причине. Однажды, быв еще в детском возрасте, играл и прыгал он на вершине горы. В это время случайно встретив леопарда, обвязал он его шею своим поясом и, ведя зверя на веревке, как будто бы леопард забыл о своей природе, привел его к своему монастырю. Увидев это, его наставник, стоявший также на столпе, спросил: что такое у тебя. Это кошка, отвечал он, которую обыкновенно называют каттою. Уразумев отсюда, каков он будет по добродетели, наставник возвел его на столп. На этом и потом на другом столпе, воздвигнутом на самой вершине горы, Симеон провел 68 лет и удостоился всякой благодати: изгонял демонов, исцелял всякие болезни и недуги и провидел будущее, как настоящее. Он предрек и Григорию, что тот не увидит его смерти, а что будет после него, о том (сказал) не знаю. Прозрев и мои помыслы о потере детей, соединявшиеся обыкновенно с недоумением, от чего подобного несчастия не случалось с многочадными язычниками, хотя я вовсе ни с кем не говорил о том, он письменно убеждал меня отстать от таких мыслей, потому что это неугодно Богу. И вот еще: у одной из крепостных моих женщин, после родов, остановилось молоко, от чего младенец находился в крайней опасности. При этом случае Симеон, положив свою руку на десницу мужа ее, велел ему прикоснуться ею к сосцам жены, и когда он сделал это, молоко устремилось тотчас, как бы из некоторого источника, так что омочило самую одежду женщины. Случилось также, что одного отрока, в глубокую ночь забытого спутниками, лев взял на свои плечи и принес к монастырю. Тогда, по приказанию Симеона, служители вышли и, взяв его из-под стражи льва, ввели в монастырь. Много и другого совершил он, чего не вместит никакая намять, что требует и языка красноречивого, и времени, и особого сочинения, но что однакож прославляется устами всех людей; ибо к нему приходили и получали от него просимое почти отвсюду, — не только от Римлян, но и от Варваров. Вместо всякой пищи и пития, служили для него ветви одного растущего на той горе кустарника.

ГЛАВА 24. О смерти феопольского епископа Григория и о постановлении Анастасия.

Спустя немного после того, умер и Григорий, похищенный подагрою, от которой сильно страдал, особенно когда выпил лекарство из так называемого гермодактила, которое дал ему один врач. Умер он в то время, когда в старейшем Риме, как сказано, епископствовал преемник Пелагия, Григорий, в новом — Иоанн, в Александрии — Евлогий, в Феополисе — Анастасий, возвращенный к своему престолу чрез 23 года, а в Иерусалиме Иоанн, по счерти которого, случившейся вскоре, еще никто не получил тамошнего кормила. Здесь, то есть на 12 году царской власти Маврикия Тиверия над римскою империею да остановится моя история. О дальнейших событиях предоставляем говорить и писать желающим. Если что-либо просмотрено нами, или не точно изложено, не порицай нас за это никто, помня, что мы только собрали рассеянные сказания — с целью принести пользу людям, для которых и предприняли такие труды. Написана нами и другая книга, заключающая в себе донесения, послания, судебные мнения, речи, разговоры и прочее тому подобное. Из содержащихся в ней донесений, большая часть составлена от лица Григория феопольского. За свой труд мы получили два почетных звания: Тиверий Константин облек нас квестурой, а Маврикий Тиверий прислал нам грамоту на префектуру, когда мы написали ему речь по случаю рождения на свет Феодосия, чем устранено было поношение царствования и доставлено как государю, так и государству полное благоденствие.

КОНЕЦ ШЕСТОЙ И ПОСЛЕДНЕЙ КНИГИ ЦЕРКОВНОЙ ИСТОРИИ ЕВАГРИЯ