Церковная история

ГЛАВА 13. О том, как, после речи Григория воины переменились в своих мыслях и снова приняли себе военачальником Филиппика.

Сказав это и пролив весьма много слез, как бы при некотором божественном содействии, он в одно мгновение переменил мысли всех. Воины просились выйти на собрания и посоветоваться между собою, что надобно делать, а потом, спустя немного, возвратились и поручили себя иерею. Тогда он назвал им Филиппика и требовал, чтобы они просили его себе в военачальники. Но воины утверждали, что и сами они и все войско клялись страшными клятвами не принимать его. Однакож Григорий, нисколько не медля и нимало не задерживаясь этим, отвечал, что, по дарованию (Божию), он — иерей и имеет власть вязать и решить как на небе, так и на земле, и напомнил им о божественном изречении (Матф. 16, 19). Когда же они и в этом согласились с ним; то он, умилостивив Бога прошениями и молитвами, преподал им нескверное тело (ибо тогда был второй всечестный день близкий к св. страданию), потом всех угостил (а их было около 2000), для чего на траве разосланы были скатерти, и на другой день возвратился домой. Согласившись, чтобы войско собралось там, где захочет, он призвал Филиппика, который жил в Тарсе Киликийском, а сам готовился ехать в царствующий город, чтобы донести обо всем царю, и вместе послал ему прошение войска о Филиппике. Когда же Филиппик прибыл в Феополис, войско вышло к нему на встречу и, взяв с собою, в знак примирения, тех, которые удостоились божественного возрождения, припало к нему. После сего, получив прощение, оно вместе с ним предприняло поход. Так-то происходило это дело.

ГЛАВА 14. О взятии Мартирополиса.

Некто Ситт, из числа десятников в Мартирополисе, быв оскорблен одним из тамошних военных начальников, предал город и для этого улучил такое время, когда охранявшее его войско из него вышло. Введши отряд Персов, как бы Римский[657], он овладел городом, который для Римлян был весьма удобен, и многих цветущих здоровьем женщин удержал внутри, а прочих всех, исключая нескольких рабов, выгнал вон. Поэтому Филиппик тотчас устремился к (занятому Персами) городу и, окружив его, держал в осаде, хотя и не имел нужных для осады орудий. Сражаясь чем мог, он сделал однакож несколько подкопов и повалил одну из башен, но овладеть городом был не в состоянии; потому что Персы, не заснув в продолжение всей ночи, укрепили то, что упало, и Римлян, сколько ни приступали они к стенам, всякий раз отражали. Таким образом Римляне, стоя под стрелами, которые, быв пускаемы с возвышенного места, всегда достигали своей цели, и более вреда получая сами, чем сколько причиняли его осажденным, наконец оставили осаду и, отошедши на некоторое расстояние, построились только лагерем и наблюдали, чтобы к этим Персам не присоединились и другие. Тогда, по повелению Маврикия, к войску прибыл Григорий и убеждал их возвратиться к осаде. Но оно не в состоянии было сделать что-нибудь более сделанного, ибо не имело ни одной осадной машины, и потому распущено было на зимние квартиры; только в соседних крепостях оставлены сильные гарнизоны, чтобы Персы не вступили в город тайно. На следующее лето, когда войско опять собралось и вооружились Персы, около Мартирополиса произошло сильное сражение[658]. И хотя Филиппик одержал верх и пало множество Персов, в том числе один из их героев; однакож достаточное количество их проникло в Мартирополис, чего они особенно и домогались. После этого, Римляне не хотели уже осаждать город, ибо не было возможности одолеть его силою. Но в расстоянии стадий семи, в местах гористых и от природы укрепленных, основали другой, чтобы отсюда предпринимать против Персов меры военной тактики и делать на них нападения. В этом провели они лето, а зимою были распущены.

ГЛАВА 15. О военачальничестве Коментиола и взятии Оквы.