Церковная старина в современной России

Наконец вызрела идея общественного митинга. 12 января в мэрию Костромы было направлено уведомление о проведение пикета для при­влечения внимания общественности к проблеме музея, назначенного на 22 января на площади Сусанина. 18 января уведомление было принято администрацией к сведению. Предыдущее письмо было подано еще в конце прошлого года, и 30 декабря, в день, когда Д. Аратский подписал свое распоряжение, в проведении митинга было отказано, по­скольку уведомление якобы не соответствовало требованиям федераль­ного закона. Очевидно, бюрократия сознательно оттягивала время. А тем временем архиепископ Александр (Могилев) лично звонил организаторам митинга на мобильные телефоны, угрожая им «духовным неблагополучием» за сопротивление преосвященной воле.

22 января на Сусанинской площади Костромы состоялся пикет в знак протеста против фактического уничтожения музея и кулуарного подхода к принятию решений, влияющих на жизнь региона. На митинге раздавалась листовка «Что дальше?», где перечислялись памятники культуры, переданные епархии, и указывалось на их бедственное состояние:

Церковь в Мельничном пе­реулке — заброшена, реставрационные работы не ведутся после передачи епархии

Церковь Лазаря Четвероднев­ного — ремонт не закончен, не используется после передачи епархии

Церковь Иоанна Богослова в Ипатьевской слободе — ремонт не закончен после передачи епархии

Один из корпусов Макарьево-Унженского монастыря — полностью уничтожен в результате пожара после реставрации на средства государства и передачи его епархии

Церковь Спаса-Преображе­ния из села Спас-Вежи — полностью уничтожена в результате пожара после передачи Нового двора монашеской общине

Икона Богоматери Тихвинской — повреждена в результате небрежного обращения с ней насельниками монастыря

ИПАТИЙ — ???

Другая ходившая на митинге листовка — «Не молчи — будь патриотом! Поддержи Кострому и наш музей!» также выражала протест против игнорирования общественного мнения при принятии важных для города и области решений. В заключение следовал призыв: «Мы — не стадо! Мы не согласны с разбазариванием государственного имущества! Вырази свою гражданскую позицию — скажи «НЕТ»!!!» Митинг прошел цивилизованно и спокойно, лишь рядом двое православных, смиренно опустив глаза, пытались развернуть плакат: «Светскому музею не быть в монастыре». 20 апреля в «Костромских ведомостях» свои неоднозначные оценки факта передачи музея епархии высказали главы местных религиозных общин.

Весной на имя Нины Тереховой стали приходить ответы чиновников среднего звена. 29 марта 2005 г. ей ответил Д. Аратский (№ ДА-07-258/ж). Суть письма сводилась к следующему: права Федерации на памятник, вытекающие из духа и буквы Постановления Верховного совета № 3020-1 от 27 декабря 1991 г., восстановлены, и страна вольна делать с ним, что хочет. Цинизм ситуации усугублялся тем, что раз здания ансамбля были переданы музею неправомерно, то, по мнению чиновника, обязанность предоставления учреждению культуры новых помещений лежит не на федеральной власти, отнявшей их, а на област­ной администрации. При этом Д. Аратский всячески подчеркивал участие своего ведомства в выделении музею новых площадей.

Гораздо более печальным оказалось письмо другого ДА — замминистра культуры Дмитрия Амунца от 8 апреля (№ 333-01-66-ДА). Он признал, что при рассмотрении вопроса о передаче музейных зданий епархии была нарушена статья 53 «Основ законодательства о культуре», согласно которой органы, осуществляющие передачу, обязаны пред­варительно предоставить организации культуры равноценное помещение. Даже в московском Министерстве понимали, что предлагаемые музею здания не отвечают таким условиям: их площадь была вполовину меньше той, что находилась в распоряжении музея ранее, а их состояние, местами аварийное, требовало безотлагательного ремонта.

24 февраля на заседании Областной думы рассматривался вопрос о переезде музея. В срок до 15 апреля должен был определиться состав специальной комиссии по описи и передаче части его фондов епархиальному Историко-археологическому музею. Уже 1 марта комплекс зда­ний, где располагался музей, стали спешно передавать монастырю. Ди­ректор предупредил сотрудников о переезде всего лишь за день. Действительно, наутро на набережной появилась вереница «Камазов» и рота ВДВ. За 2 дня, без необходимой упаковки и подготовки, музейная мебель и имущество были перевезены в «дом Борщова», некоторые вещи были сломаны. Фонды остались на территории монастыря, который впоследствии, по имеющейся информации, препятствовал как до­ступу сотрудников к коллекциям, так и плановому выезду некоторых собраний, в частности, собрания редкой книги.