Церковная старина в современной России

Дополнительная сложность в построении внятных правовых норм церковной реставрации была связана с деятельностью Московского археологического общества. На основании　статьи　4 своего Высочайше утвержденного Устава 1864　г. общество имело право профессионального осмотра церквей, что дополнительно подтверждалось синодальным указом 1879　г.[79] Оспаривая полномочия ИАК, МАО 3　мая 1894　г. ходатайствовало перед Синодом о подтверждении прежнего порядка ремонта древних храмов. Еще в 1879　г. в рамках общества была создана «Комиссия для осмотра древних церквей». В 1882—1883　гг. она стала именоваться «Комиссией по сохранению древних памятников», в нее входили К.　Быковский, И.　Забелин, А.　Мартынов, Н.　Никитин, А.　Попов, В.　Румянцев и др. 23　апреля 1890　г. для этой Комиссии были утверждены специальные правила. Уже их первый пункт грубо вторгался в полномочия ИАК, нарушая императорский указ и присваивая МАО право рассматривать проекты о пристройках, перестройках, возобновлении и разборке памятников архитектуры на предмет предупреждения возможного ущерба произведениям, имеющим археологическое значение.

С 1891　г. протоколы Комиссии стали публиковаться в виде отдельного тома «Древностей»　— официального издания МАО. Комиссия действительно вела работу огромного масштаба, о которой ИАК со своим ограниченным штатом и финансовыми возможностями не приходилось и мечтать. В 1909　г. на Комиссии рассматривалось 323　дела, посвященных вопросам архитектурных работ, в 1911　г.　— 331, в 1912　г.　— 477, в 1913　г.　— 325, в 1914　г.　— 360　г. Впрочем, отношения МАО и графини Уваровой складывались сложно не только с ИАК. Московский митрополит свщмч.　Владимир (Богоявленский) в 1912　г. отказал членам общества в праве войти в комиссию по реставрации Успенского собора Троицкой Лавры, а еще ранее, 12　сентября 1902　г., была создана Комиссия по осмотру и изучению памятников церковной старины Москвы и Московской епархии при Обществе любителей духовного просвещения под председательством А.　Успенского, очевидно, как некая альтернатива Комиссии МАО.

На укрепление позиций ИАК графиня Уварова вновь отреагировала письмом к императору (14 декабря 1901　г.), содержащим просьбу даровать МАО особые полномочия по реставрации памятников церковной старины, «по крайней мере», в районе Московского учебного округа, поскольку эти вопросы требуют «ближайшего надзора и быстрого рассмотрения дел». 4　января 1902　г. Государь ответил обществу через Синод. Суть ответа сводилась к тому, что повеление 11　марта остается в силе, но не служит к ограничению деятельности Общества, так как на местах консистории могут запрашивать мнение и отзывы МАО, а в исключительных случаях на заседания ИАК приглашаются и члены Общества. Графиня Уварова поняла ответ Государя по-своему и вновь написала в Синод письмо с просьбой разослать циркуляр о том, что синодальное распоряжение от 2　декабря 1901　г. о правах ИАК не служит к уничтожению силы Указа 1879　г. о правах МАО[80]. Вообще же царь-мученик обладал удивительно трепетным отношением к древности и постоянно подчеркивал, что Церковь обязана в своей реставрационной деятельности следовать указаниям Императорской археологической комиссии.

В феврале 1905　г. последовало очередное распоряжение обер-прокурора о соблюдении Указа 11　марта, причиной чему стали безграмотные ремонты в Кирилло-Белозерском монастыре и в церкви свв.　Козмы и Дамиана во Пскове. Однако 30　октября 1908　г. Московская консистория вновь предписала благочинным производить ремонт древних храмов только с согласия МАО. Борьба московской общественности с петербургской государственностью была неравной.

24　июня 1908　г. МАО обратилось в ИАК с предложением содействия в решении вопросов о ремонте и реставрации. Граф А. Бобринской ответил 2　декабря в достаточно уклончивой манере. Комиссия «не преминет просить предварительного заключения» МАО в тех случаях, когда сочтет специалистов Общества более компетентными.