Церворум

– У меня есть пару вариантов на примете… – протянула Элен, не замечая вопроса Эмили. – Но мне нужна будет твоя помощь. Я уверенна, ты справишься.

– Как скажешь.

Политиками много лет назад было решено, что следует делать праздник в честь дня рождения князя общедоступным: чтобы создавать для людей иллюзию равенства и равноправия. Но для того, чтобы попасть на него, нужно было получить приглашение. А эти приглашения выдавались в ограниченном количестве придворным и другим особо почетным гражданам Режионемы.

Равенна всегда отдавала свои приглашения Терре и нескольким другим одноклассникам – людям, у критов они и так были. Но в этот раз она даже попросила несколько у матери сверху положенных ей: ей нужно было обеспечить вход Элен, Вадоме, Литу, Арису, Эмили и еще парочке шаманов. Это был тот минимум, который должен был оказаться в замке до того, как вся операция окажется достоянием общественности, и работа в открытую станет возможной.

Все задания были розданы, Элен ясно объяснила, как действовать. Но только до определенного момента.

– Дальше все пойдет по накатанной. Вы сами все поймете. – отвечала она, когда спрашивали о продолжении.

– Элен, а если не поймем? – спрашивал Лит. – Ты не хочешь нам чего-то говорить?

– И понимать не нужно будет. – ответила она. – Все, собрание окончено. Арис, пойдем.

– Да, конечно, я как раз хотел показать, что у меня уже кое-что нарисовывается.

В кабинете как всегда царил беспорядок. Стоял мрак, и только на идеально вычищенном столе, под ярким светом лампы лежало это.

– Я попытался расплавить силикон и придать ему форму глазного яблока… Пока не окрашивал. Состав точно такой же, как на упаковке.

– Отлично. Можно попробовать?

– Как пожелаешь, но… – остановил он девушку, которая потянулась к маленьким прозрачным кусочкам, плавающим в воде. – Помой сначала руки, занесешь какую-нибудь заразу в глаз. Кстати, где ты достала эту коробку? Тут не на македонском, мне пришлось поднять латинский словарь.

– Там и взяла.

– В Алиене?

– Да.

– У них там есть эти… линзы? Я, если честно, удивился, когда ты попросила меня сделать нечто такое.

– Да. Представляешь, у них есть разные: синие, фиолетовые, красные – да любые! А еще есть такие, что могут улучшать зрение! Здорово, правда? – Элен говорила совсем как восторженный ребенок. Редко она позволяла себе чистые и незамутненные ответственностью эмоции.

– Потрясающе. – улыбнулся Арис, любуясь девушкой. – А почему в Режионеме их не производят?

Девушка сникла.

– Сделаем так, что будут.

– Элен, я не знаю, что ты задумала и что именно должно произойти на маскараде, но… я тебя прошу, сделай так, чтобы не повторилось то, что было 17 лет назад.

– Чего?

– Стоп. Ты не знаешь?

– О чем?

– То, что происходит сейчас, очень похоже на то, что произошло много лет назад… Когда погибло много наших, в том числе и родители Лита.

– Мне известно, что это была какая-то операция, удавшаяся частично. Но о подробностях я не знаю.

Арис вздохнул и предложил Элен сесть.

– Они изобрели ряд веществ, которые должны были действовать выборочно на представителей разных фракций. Конечно, по любимому способу критов, оно было создано сначала в выдуманном мире. В той лаборатории эта дрянь работала по законам той вселенной. Но здесь она оказалась смертельной абсолютно для всех.

– Они… они распылили это вещество в поселении коберов? – догадалась Элен, припоминая разрушенные аилы.

– Именно.

– Почему там?

– Коберы – древнейший шаманский народ. Он окутан тайнами. По официальным данным сейчас все они – люди и криты, но мы же знаем, что это не так. Вот и власти догадывались.

– Расскажи мне побольше о них. Что ты знаешь?

– Это ты по адресу, Элен, хотя я не совсем понимаю, как тебя может это интересовать. Во время войны с Алиеной за господство на этих землях, произошло нечто… – она замолчал. – Никогда я еще об этом не рассказывал…

– Не хочешь – не надо. – с пониманием отнеслась к нему Элен. Ей приходилось общаться со многими ветеранами, и она знала, что у большинства есть такие воспоминания, с которыми хотелось бы поскорее распрощаться.

– Они перебили всех в моем батальоне. – выдохнул он. – Как собак перерезали. Мы совсем были мальчишками, а на их стороне работали настоящие профессионалы. Холодные, безжалостные, сделанные будто бы из стали. Мне с одним товарищем удалось убежать. Как последние трусы, бежали, куда глаза глядели. Но остались живы. Ненадолго для него… Он получил ранение, а там… Сама понимаешь, степь, жара, развилась гангрена. Он все уговаривал его бросить, но я не сдавался. Оставалось совсем немного до ближайшего поселения. Вот только я об этом не знал, а он и подавно. Поэтому, однажды утром, среди бескрайней пустынной степи я проснулся от звука выстрела. И остался совсем один. – он перевел дух и по щеке побежала скупая слеза. – И жить хотелось, и умереть, и домой. Но я продолжал идти. Там другого и не оставалось. И дошел. До того самого поселения коберов.

Там я прожил пол жизни. Там они мне помогли справиться с этой ужасной болезнью.

– Какой? – не поняла Элен.