Цесаревич и балерина: роман

Феликс Иванович не мог упустить такого благодарного слушателя. Грех не воспользоваться рождественской ночью, и пусть домашние криво усмехаются, но он расскажет барону родословную Кшесинских. Все, кто бывал в этом доме, проходили через это. А кому неинтересно, пусть не слушают. Феликс Иванович, затащив жениха Юлии в кабинет, щедрой рукой расставил на столике вина и закуски. Поудобнее устроившись, готовился терзать барона воспоминаниями. А слушатель боялся только одного – не оконфузиться, не заснуть бы… Он испуганно покосился, когда первый мазурист, торжественно поднявшись по ступенькам раздвижной лестницы, снял с верхней полки пыльную рукопись.

– Не пугайтесь. Всю рукопись читать не буду. Лишь загляну. Так сказать, освежу память. Конечно, перо у меня тово. Как вы догадываетесь, я не писатель, а танцор.

Феликс Иванович обычно начинал чтение семейных хроник чуть ли не из глубины веков, надеясь, что лет через сто правнуки подхватят его рассказ и продолжат летопись династии. Порою жалел, что у него нет литературного дара. А если б позволяли финансы, лучше всего было бы заказать семейную летопись бойкому беллетристу, чтобы он в духе Александра Дюма изобразил драматические положения и характеры. Богатейший материал! Ему даже приукрашивать не станет надобности. Феликс Иванович несколько раз брался сам за перо, но постоянная нужда в заработках отрывала его от письменного стола.

Как и полагается в приличных романах, первые страницы рукописи Феликса Ивановича Кшесинского открывались отчаянной борьбой за наследство… Предок рода Кшесинских свое состояние разделил таким образом, что одному из сыновей досталось много, а другому – дырка от бублика. У того, кому досталось богатство, умирает жена, а затем и сам он почил в бозе. Остается после них маленький сын в огромном и гулком замке. Войцех, так звали семилетнего мальчика, оставшись сиротой, теперь все дни проводил со своим воспитателем-французом. Этот Войцех – родной прадед Феликса Ивановича. Это следует запомнить. Сделать маленькую паузу.

Феликс Иванович был на седьмом небе, барон слушал его, открыв рот. Даже не закусывал во время пролога.

…И вот поднимается занавес. История семьи Кшесинских начинается с того, что тот, которому досталась дырка от бублика, скрипит зубами и точит нож… Понять его можно. Ему очень хочется жить в замке. Вместо Войцеха с его французишкой-воспитателем. Конечно, жаль, но мальчика придется убить. Но в ту страшную ночь в одном из наемных убийц проснулась совесть. Ему расхотелось обагрять себя кровью невинного ребенка, и, тайком пробравшись в замок, он предупреждает воспитателя-француза о предстоящем покушении. Войцех со своим воспитателем спешно покидают замок и скрываются во Франции, в небольшом городке неподалеку от Парижа. Это случилось в 1748 году. Феликс Иванович, конечно, мог бы и не указывать точную дату. Но он это делал с определенным расчетом: уместно приведенная дата напоминала, что это абсолютно правдивая хроника, а не сказки. История, случившаяся в определенном месте в определенное время. Взять хоть историю фамилии. Ведь все предки носили, оказывается, фамилию Красинские, и злодей, и его брат, и Войцех. И вдруг в одночасье стали Кшесинскими. Эту фамилию подарил француз-воспитатель. У него в родне кто-то из поляков был с такой фамилией. Он и дал ее Войцеху, чтобы его никогда бы не нашли в этом небольшом французском городке.

Ничто не вечно под луной. Вскоре пришлось Войцеху хоронить своего воспитателя, первым бросить горсть земли на крышку гроба. В 1763 году Войцех во Франции женился на польской эмигрантке Анне Зиомковской, в 1770 году у них родился сын Ян. Молодые родители с младенцем поехали в Варшаву, навестить родовое имение. Но напрасно стучал Войцех в кованые ворота … В городской ратуше Войцеху объяснили, что коварный злодей Красинский подменил документы и объявил его, законного наследника, умершим. Красинский сумел доказать, что поместье с замком принадлежит ему. Теперь «дырка с бубликом» досталась Войцеху. Он обнял свою жену и сына и, сдерживая рыдания, в последний раз оглянулся на свой дом.

В этом месте, зная, что напряжение слушателей нарастает, Феликс Иванович внезапно замолкал. Наступала томительная пауза. Феликс Иванович трогал горло. Величаво прикрывал тяжелые веки. И вдруг, весь, напружинившись, рассказчик поднимал руку и указывал на небеса. Даже слепой догадался бы, что привставший с кресла само возмездие. Феликс Иванович все же был великий артист.

…Не все было тогда потеряно у бедного Войцеха. Оставалась спасительная шкатулка…

Тут будет уместно сказать, что слово «шкатулка» всегда вызывало неприличное и неуместное веселье молодой поросли. Едва стоило вспомнить сей предмет, как начинался град острот и шуток по поводу этого инкрустированного ящичка… А шкатулка меж тем сыграла решающую роль в дальнейшей судьбе династии… Что же там было, в этой таинственной шкатулке? Бумаги, конечно, а главное – кольцо. Да не простое, а с гербом графского рода Красинских.